Камин для Снегурочки
Шрифт:
– Этта что? В город волочь?
– Да.
Тетка отвесила девочке затрещину.
– Вон сколько из-за тебя беды! Огород не полот, щи не сварены! Да еще деньги за билеты плати туда-обратно.
Ребенок отшатнулся и, ударившись затылком о стену, горько заплакал.
– Молчи, спиногрызка, – поддала ей еще раз мамочка.
– Не смейте бить дочь! – рявкнул врач. – Что у тебя с ухом?
Крошка вытерла нос кулаком.
– Не знаю.
Доктор присел перед ней.
– Попробуй все
– Да.
– Постоянно?
– Всякий раз, когда в школе на перемену звонок трещит!
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каков вопрос, таков ответ.
– Дура она, – пояснила мамаша, – все с вывертом говорит, издевается. Муха к ей в ухо влетела, достать надо.
– Капните туда масло, – посоветовал врач, – потом пусть полежит пару минут, скорей всего, насекомое вылезет само и не понадобится никуда ехать.
– Лады, – кивнула тетка, – можно попробовать. Пошли, Надька!
Забыв сказать доктору «спасибо», она поволокла ноющую девочку к двери. Врач хмыкнул и двинулся было к гардеробу, но тут баба обернулась и заорала:
– Эй! Ты самого главного не сказал!
– Что именно? – удивился медик.
– А в какое ухо капать?
Понимая, что не сумею сдержаться и расхохочусь во весь голос, я встала и тут же увидела, как из коридора выруливает старушка.
– Ступайте в двенадцатый кабинет, – велела она, – Раиса Ивановна тама.
Поблагодарив милую бабусю, я дошла до нужной двери, оказалась в просторной комнате, увидела полную женщину лет пятидесяти и сказала:
– Вам привет от Александра Борисовича Ляпунова из Поливановки, восьмой отряд.
Раиса Ивановна медленно подняла голову, посадила на нос круглые очки в старомодной оправе и четко, словно учительница младших классов, произнесла:
– Понятно. Что вы хотите? Имейте в виду, о спиртном и наркотиках даже не просите.
– Если можно, разрешите поговорить с Татьяной Рыковой.
– С кем?
– Татьяной Рыковой, скажите ей, Настя Звягинцева приехала, – добавила я и внезапно испугалась: вдруг с девушкой что-то случилось?
– Ах, с Танечкой, – просветлела лицом Раиса Ивановна, – нет проблем, сейчас ее приведу. Она молодец, самая хорошая из нашего контингента, услужливая, тихая, мы ей разрешили нянечкам помогать. Таня полы моет, ну и за это мы подкармливаем ее. Очень милая девушка, хоть и убийца, конечно. Ладно, ждите тут. Кстати, давайте продукты, сразу ей в палату отнесу. Только если баночку растворимого кофе положили, то выньте, его нельзя пить нашим, пойдут вопросы: где взяла, кто принес?.. Ну, что вы сидите?
– Я не привезла еды.
– Что же вы! – укорила Раиса Ивановна. – Проведать собрались и даже ста граммов зефира не прихватили. Денег жалко?
– Нет, конечно,
– Ладно, сейчас она придет, – кивнула Раиса и удалилась.
Я тихо сидела на табуретке. Да уж, очень глупо получилось, ну почему мне не пришла в голову идея запастись хотя бы коробочкой конфет или приобрести мармелад? Даже моих скудных средств с лихвой хватило бы на простое лакомство. Значит, Ира права, я ужасная эгоистка, думающая лишь о себе. Мне нужно поговорить с Таней, и я не сообразила, что запертая в спецклинике девушка, скорей всего, плохо питается и тоскует по конфетам.
Дверь скрипнула, на пороге появилась Раиса Ивановна, за ней маячила серая тень.
– Времени вам час, – заявила медсестра, – отсюда никуда не выходите. Впрочем, дверь, уж не обижайтесь, я запру снаружи, на окошке решетка, беседуйте спокойно. Если кто стучать начнет, молчите. Поколотят немного и уйдут, ясно? Таня, входи.
Раиса Ивановна исчезла, послышался сухой звук: щелк, щелк. Нас и впрямь заперли снаружи.
– Здравствуйте, – прошелестело от двери, – а где Анастасия Петровна?
Я посмотрела на девушку. Полная, болезненно рыхлая, облачена в какую-то застиранную хламиду неопределенного цвета, на ногах, несмотря на жару, теплые темные чулки и тапки из облезшего искусственного меха. Волосы Танечки, длинные и не слишком чистые, собраны в хвост. Ничего привлекательного в ее облике не было, лицо показалось мне опухшим; курносый нос, слишком крупный рот, низкий лоб.
Таня стояла, опустив глаза в пол.
– Извините, – решительно сказала я, – я обманула вас, назвавшись Настей, меня прислала Наташа, бывшая домработница Лавсанова.
– И чего вы хотите? – по-прежнему безучастно спросила Таня.
– Всего лишь ответа на пару простых вопросов, – начала было я, но тут Таня посмотрела перед собой, и мой язык прилип к небу.
Огромные, фиалково-синие, бездонные, словно небо, глаза сияли на лице дурнушки. До сих пор я ни разу, ни у кого не видела столь прекрасных очей. Любой человек, окунувшись в их глубину, мигом забудет о том, что видит перед собой существо в ужасающем одеянии. Такой взгляд мог принадлежать лишь королеве или принцессе, волею злой судьбы превратившейся в Золушку.
– И что же вы хотите узнать?
– Э… э… я знаю все про то, как вы взяли на себя вину, прикинулись убийцей Сергея Лавсанова.
Таня молчала.
– Вам пообещали за это квартиру, деньги и то, что вы не сядете в тюрьму. Настя обманула вас?
– Нет, – прошептала Таня, – на суде был адвокат, он так дело повернул, что я оказалась тут, в клинике.
– Хорошо. А квартира?
Таня стала медленно краснеть. Я продолжала сыпать вопросами:
– Настя приезжала сюда? Навещала вас?