Камни бессмертия
Шрифт:
«Что-то ты темнишь, сестренка, – усмехнулся Евгений. – Но я выясню, чего ты задумала. Обязательно все выясню».
Волчье
– Спасибо тебе, милая, – грея руки перед печной дверцей, вздохнул Савелий Федотович. – А то бы точно замерз. И укол ты сделала, дышать полегче стало. А ты откуда есть-то? – спросил он. – И чья будешь?
– Детдомовская я, – грустно улыбнулась женщина, мешавшая что-то в двух кастрюлях попеременно. – Не помню ни папы, ни мамы. Маленькой попала в детский дом. Закончила училище, а сейчас, сами знаете, как с работой. Многие врачи с дипломами сидят без работы или на рынке торгуют. А тут предложили фельдшером в Новое. Ну, и еще три поселка обслуживать
– Народ сейчас не тот, что был, – вздохнул Медведев. – Вот вымрут мои годки, и все, – кивнул он. – Кончится сибирское гостеприимство. Сейчас уже, хрен, дверь ночью откроют, а раньше вообще не запиралась. Даже когда СССР был, примут, если помощь нужна, и накормят, и напоят. А сейчас. – Савелий Федотович махнул рукой. – А ты, милая, извини, понятное дело, – смущенно проговорил он, – но как звать-то тебя? Фамилию знают все. Сиротина, а по имени…
– Женя меня зовут, – вздохнула Сиротина. – Нашел меня маленькую милиционер какой-то, Евгений, а по фамилии Зайцев. Вот меня и сделали Евгения Евгеньевна Сиротина. Ну, я пойду, наверное, – попробовав суп, проговорила она. – Вы поешьте. Тут суп и картошка с мясом. Я завтра приду, – пообещала она.
– Да куда ж ты пойдешь-то? – вздохнул Медведев. – У тебя хибарка не протапливается, печка разрушенная. Вот что, Женя, – кивнул он, – жить у меня будешь. И присмотришь за мной, и тебе лучше. И давай без всяких там не могу, неудобно и так далее. Я…
– Но ведь действительно неудобно, – смущенно улыбнулась Женя.
– Неудобно штаны через голову снимать, – проворчал он. – Я тебя к себе сиделкой беру. Понятно или нет?
– Понятно, – весело засмеялась Евгения. – Но у меня вещи в амбулатории. Я там ночую, – смущенно проговорила она. – Теплее, да и…
– Завтра принесешь свое барахло, – перебил ее Медведев. – А мне и спокойней, и веселее будет. А то я ж один уж сколько годков. Получается, как-то не по-людски, – проговорил он. – Мы с Аленой двоих на свет произвели. Сына и дочь. Год разница, – вздохнул он. – Вроде как нормальные люди были. Мы в радости жили и видели свою старость спокойной и сытой. Дети не оставят, мол. А тут еще одного судьба подкинула, – продолжал он. – У меня сестра была, двоюродная. У нее сын родился, Пашка. А Пелагею с мужем медведь порвал. Ну, и оставили мы Пашку у себя. Дети подросли, понятное дело, разлетелись кто куда. Наташка моя вместе с дочерью соседа Ивана Добрина, приятеля моего, в педагогический учиться пошли. Но тут… – Он махнул рукой. – В общем, моя дочь Наталья проституткой стала. Вот и…
– Как проституткой? – удивленно перебила его Женя. – Ведь, говорят, она в модельном бизнесе работает.
– Как раз там и работает, – кивнул Савелий Федотович. – Голой задницей крутит, етишкин кот, – сплюнул он. – Сейчас, правда, не сама, а девчонок молодых заставляет. И муж у нее, точнее хахаль…
– Савелий Федотович, – засмеялась Евгения.
– Извини старика, – вздохнул он. – Ну, вообще не муж он ей и она ему не жена, но живут совместно. Как прежде говорили, примак он ей, а могло быть, она ему просто… – остановившись, махнул рукой. – Вот, етишкин кот, – проворчал старик. – Ведь всю жизнь так говорю, а сейчас вроде как стесняюсь. В общем, ты меня верно поняла. И ты у меня жить будешь, Женька, – кивнул он. – И не обсуждается мое слово. Так что вон там твоя комната будет, – махнул он рукой налево. – Дом большой и не старый еще, – продолжал он. – Туалет в доме, ванная имеется. Но там как-то надо включать, электропечка, кажется, воду греет. Но я баню любил. А не мылся уже, почитай, месяца полтора, – вздохнул он. – Только харю ополаскивал и ноги мыл. Там вон кучка носков, – смущенно посмотрел он в сторону двери в ванную. – В общем, живи у меня. Плохо мне одному, – опустив голову, негромко проговорил он.
– Конечно, буду жить у вас, – стараясь подбодрить старика, весело проговорила она. – А сейчас давайте поужинаем. Я есть очень хочу, –
Москва
– Господи, – вздохнула Лида. – Конечно, об этом даже подумать никто не мог. Хотя, – она потянулась и, смущенно улыбнувшись, оглянулась. Но сидевшие в зале люди были заняты своим, кто-то читал и делал пометки, другие листали журналы. – Хотя это мое предположение, – прошептала Лида. – Но мне оно кажется абсолютно верным. Не может быть таких совпадений.
«А может, он действительно дает бессмертие?» – разглядывая алмаз в бархатной коробочке, думал Зудин. – Может, мне тоже простуду вылечит? – чихнув, предположил. – За те деньги, которые за него предлагают, можно вылечить, пожалуй, все, что угодно, и еще останется. Хотя чушь, наверное, про бессмертие-то. И что-то не помогает он мне, камушек этот. Может, солнце нужно? – Он посмотрел на заледеневшее окно. Положил алмаз в коробочку и закрыл ее. Вздохнул. Вытащил из коробки сигару. Отрезав кончик, сунул ее в рот и щелкнул зажигалкой. Не прикурив, положил сигару обратно. – Кажется, зря я в это дело влез, – прошептал Вадим Константинович. – Трачу деньги, нажил врагов, потерял сына. Сын, – прищурился он, – Антон приехал ради камня. Он был в Германии, – вспомнил он. – Вернулся из Африки и остановился в Германии. Не хотел приезжать, а тут заявился. Стоп, – кивнул он. – Иволгин был в Турции и говорил, что встретил там знакомого Антона. Черт. Наверняка поведал о Монголии, и Антон приехал. Стоп, – снова буркнул он. – А ведь он сразу начал говорить про камень и столько наговорил, что я и то не знал. Получается, Антон на кого-то работал. Понятно, – покачал он головой. Нажал кнопку внутренней связи.
– Слушаю, Вадим Константинович, – сразу отозвалась Рената.
– Срочно Иволгина ко мне, – требовательно проговорил он. – И зайди ко мне. – Он отключил связь. – Похоже, сынок, нам с тобой поговорить надо, – пробормотал он.
– Погоди, – непонимающе говорил в телефон Тарасюк. – Я что-то не пойму, при каких тут твой батя? Ты, собственно, где есть-то? – недовольно спросил он. – Я жду…
– Я навещу папу, – услышал он насмешливый голос Наташи.
– Какого папу?! – заорал он. – Ведь ты должна была у знакомого отца…
– Да все я купила, – услышал он. – И отправила. Я успею прилететь и товар встречу. Просто вот что я узнала, – торопливо проговорила она. – Мне дядя Степан кое-что рассказал про… Да скоро вернусь, – весело продолжила она. – Мишка это, – услышал он. – Беспокоится.
– Дай-ка поздороваюсь, – услышал он голос Евгения.
– Миша, с тобой братик поговорить хочет.
«Что там еще за секреты?» – подумал он.
– Миха, ты? – раздался в трубке веселый голос.
– Нет, Тарасюк, – возразила Лида. – Что-то ты, как всегда, не договариваешь. А я умница, – улыбнулась Лидия. – Вообще-то я Мишке благодарна за толчок. Я, кажется, нашла еще один камень. Съездить бы в Иран. Когда-то он назывался Персией. Я просто умница, – вздохнула Лида. – Но как Тарасюк узнал про все это? – удивленно прошептала она. – Обратился он ко мне, понятно почему. Я занималась этим. Хобби, – улыбнулась Лидия, – переводчицы самоучки Лидии Николаевны Березиной. Ладно, – посмотрела она на часы, – поеду домой. Приму душ и за компьютер.
– Как он, доктор? – спросил Фантом. – Транспортировку выдержит?
– У него переломы, – пересчитывая деньги, проговорил врач. – Ну и на морде царапины и ссадины. На лбу…
– В общем, его можно увозить, – кивнул Фантом. – Берем господина, – усмехнувшись, кивнул он четырем парням. – И поаккуратнее с раненым, – подмигнул он врачу.
– Да ничего такого не было, – рассказывал Иволгин. – Видел я там Лубина. Говорили с ним. Вспоминали Антона. Но неужели вы думаете, я бы сказал о камне? – Он качнул головой. – Плохо же вы про меня думаете, Вадим Константинович. Скорее всего ваш сын связан с немцами, которые послали Койота. Сам Отто не мог сказать фрицам про это. Койот решил за одно и то же получить дважды. Нас бы он кинул, а немцам…