Камни последней стены
Шрифт:
Бармен налил виски и протянул пьяному соотечественнику. Потом посмотрел на Дронго и, усмехаясь, сказал:
— Гуго будет у девочек сегодня ночью. Если хочешь, поищи его у Сильвии.
— Где живет эта Сильвия? — поинтересовался Дронго.
Бармен подозрительно посмотрел на него, потом на его спутницу, перевел взгляд на лежавшего на стойке пьяного и тихо сказал:
— Он не пойдет домой к Сильвии. Она работает недалеко от балета «Фридрихштадтпалас». Пройдете старую синагогу и свернете направо, там нужно пройти еще две улицы, и вы их увидите. Они стоят на улицах. Спросите Сильвию.
— Спасибо, — Дронго положил на стойку купюру в пятьдесят марок и пошел к выходу, даже не притронувшись к своей кружке пива.
Лариса сделала еще один глоток из своей кружки и поспешила следом за ним. Уже на улице она догнала Дронго и строго спросила:
— Это было так необходимо?
Он холодно взглянул на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Эту безобразную пьяную драку в баре.
— По-моему, драки не было. Насколько я помню, мы не дрались. Наоборот, я все время пытался предотвратить драку.
— Я видела. Ты над ним просто издевался.
Он остановился, взглянул на нее.
— Лариса, — сказал он серьезно, — я никогда не издеваюсь над людьми. Мне уже минуло сорок, и я в жизни еще не обидел ни одного человека, ни мужчины, ни женщины. Я пытаюсь бороться с подонками, но стараюсь не обижать людей. Неужели ты этого не заметила?
— Идемте быстрее, — не ответила она на его вопрос. А через несколько шагов добавила: — Вообще-то, вы поступили правильно. Все посетители бара были за вас. Это тоже редкое качество — уметь понравиться.
Несколько минут они шагали молча. Неожиданно начался дождь. Они ускорили шаг и довольно скоро оказались у дома, где было припарковано много автомобилей. Рядом с ними стояли молодые женщины в вызывающе открытых нарядах, несмотря на ноябрь. Сюда подъезжали машины, и сидевшие в них мужчины выбирали женщин по своему вкусу. В первые годы после объединения Германии среди находившихся здесь женщин было достаточно много тех, кто работал в балете и в различных кабаре, расположенных рядом. Постепенно все встало на свои места. Одни остались работать на панели, другие ушли в искусство.
Лариса удивленно смотрела на стоявших вдоль дороги женщин. На Тверской тоже встречались женщины, но разница между центром Европы и ее восточной окраиной была достаточно ощутимой. Если на Тверской стояли молоденькие девчонки, которые опасались милиции, сутенеров, конкурентов и даже клиентов, среди которых встречались откровенные садисты и маньяки, то в Берлине все было несколько по-другому. Выхоленные европейские проститутки были гражданами своего государства, не боялись вымогательства сотрудников полиции или произвола клиентов. В этой стране все устоялось достаточно давно, и даже прибывающие гости вынуждены были соблюдать установленные стандарты европейской законности и толерантности.
Дронго подошел к одной из девочек. Обычно они знали английский язык.
— Мне нужна Сильвия, — сказал Дронго.
Проститутка смерила его недобрым взглядом с головы до ног.
— А я тебе не подхожу? — поинтересовалась она.
— Мне нужна Сильвия, — упрямо повторил Дронго.
Женщина увидела стоявшую на тротуаре Ларису и уточнила у Дронго.
— Тебе нужна женщина для нее или для себя? Или для обоих?
— Какое
Любая проститутка — истеричная стерва, которая думает только о себе и своих доходах. Однако и здесь есть отличие. Немецкая проститутка понимает, что нельзя открыто выступать против своих товарок, иначе можно потерять репутацию. Именно поэтому проститутка осмотрела Дронго и, оставшись довольна увиденным, показала в другую сторону.
— Она у магазина, — выдавила она из себя. — Ты ее сразу узнаешь, — и добавила какую-то фразу по-немецки. Дронго оглянулся, Лариса улыбнулась. Они пошли в туда, куда указала женщина.
— Что она сказала? — поинтересовался Дронго.
— Что ты ее сразу узнаешь. Сильвия — блондинка с «большой вставленной грудью». Она так и выразилась.
— Я иногда думаю, что женщины могут сказать такую гадость друг о друге, которая мужчинам даже в голову не придет.
Они прошли дальше, минуя несколько женщин, стоявших у дороги в коротких куртках и колготках. Они не бросались навстречу подходившим машинам, чаще сами водители выбирали нужную им женщину, проезжая мимо них.
У магазина стояли две женщины. Одна была блондинка с пухлыми губами и большой грудью. Другая — брюнетка, но, приглядевшись, можно было заметить, что ее короткие волосы, уложенные в прическу в стиле двадцатых годов, были париком, который она надела перед выходом на работу. Каждая проститутка знала, что важно сыграть какой-нибудь образ. Брюнетка играла под женщину-вамп в своей кожаной куртке и кожаных сапогах. Блондинка в джинсовой куртке и серых сапогах работала под «своего парня». Дронго усмехнулся. В амстердамском «розовом квартале» он видел и не такое. Иногда встречались женщины, нацепившие на себя очки без стекол и делавшие вид, что читают книгу. Интеллектуалки возбуждали студентов и служащих. Некоторые женщины принципиально надевали рубашки, словно для того, чтобы подчеркнуть свое целомудрие.
Дронго подошел к женщинам и, поздоровавшись, спросил блондинку.
— Это вы Сильвия?
— Я, — кивнула блондинка, пристально рассматривая нового клиента. — Что тебе нужно?
— Вы говорите по-английски?
— Да, — ответила Сильвия.
— Мне нужен Гуго, — объяснил Дронго, — я хочу с ним поговорить.
Она внимательно посмотрела на Дронго, потом перевела взгляд на Ларису, стоявшую в нескольких метрах от них. Сильвия видела, что они пришли вдвоем.
— Привел новую девочку, — усмехнулась Сильвия, разглядывая Ларису. — Только у тебя ничего не получится. Гуго берет молодых, а она старая. Уже не подойдет.
Дронго обернулся к Ларисе и улыбнулся. Представить себе эту женщину на панели было достаточно трудно. Она бы наверняка отбила всякое желание встречаться с ней у первого же мужчины.
— Я уговорю Гуго, — сказал Дронго. — Думаю, он согласится на эту девочку. Где его можно найти?
— А ты не знаешь? — хихикнула Сильвия. — Вон в том доме. Он из окна следит за нами. Иногда сам спускается вниз. Поднимись и скажи, что привел новую девочку. «Спасибо» он тебе не скажет, но поговорить может. И учти, что он не сразу платит комиссионные. Только после того, как девочка начнет работать.