Канадский гамбит (Они называют меня наемником - 5)

Эхерн Джерри

– Это сколько же миль составит?
– полюбопытствовал О'Хара.
– Сразу видать немца: покойный террорист километрами считать привык...

– Да миль двенадцать... Давай, для верности, пятнадцать попросим.

– Счастье наше, - задумчиво произнес О'Хара, - что у меня безупречная репутация в Бюро. Запрос послали немедленно. Им, видишь ли, очень крепко не понравилось, как я револьвером размахивал и значком потрясал...

– Безукоризненный ты мой!
– засмеялся Фрост.
– Веди товарища к доктору. И сам покажись,

тебе тоже не повредит.

– Я себя прекрасно чувствую, - возразил ирландец.
– Как бывший школьный учитель, сообщаю с полным знанием вопроса: твоею мордой сейчас можно вместо мела на доске писать. А ну-ка, живо!..

Аэродромный врач, узнавший, что Фрост и О'Хара побывали в перестрелке меньше недели назад, и накануне самовольно бежали из больницы, назвал обоих законченными дураками, но помощь оказал наилучшую. Получив, как выразился доктор, бесплатное приложение в виде тонизирующих уколов, товарищи выбрались из просторного медицинского трейлера, оборудованного по последнему слову лекарской науки, и отправились помыться.

Это оказалось нелегкой задачей - следовало беречь раны от мыла и воды; однако, помогая друг другу, искатели приключений почувствовали себя сорок минут спустя неизмеримо лучше.

– Осмелюсь доложить, господин капитан, - ухмыльнулся О'Хара, - вас уже можно из отряда низших приматов зачислять в подсемейство человекообразных.

– Классификацию сперва изучи, математик хренов, - захохотал Фрост.
– С терминами у тебя не все ладно. Когда мне, кстати, оружие возвратят, по-твоему?

– Хоть немедленно, господин Фрост, - заявил седой полковник.
– Хоть сию минуту. Но при обязательном и непременном условии: и господин О'Хара, и вы даете письменное обещание сей же час покинуть Канаду. Когда наша собственная полиция управится с террористами, когда вызволят женщину, ребенка и доктора Чильтона - вас немедленно и всенепременно известят об этом.

Фрост заставил себя разговаривать ровным голосом:

– Я предпочел бы приложить к этому и собственную руку. Таланты канадской полиции, простите, не вызывают особых восторгов. А женщина, между прочим, моя невеста.

– Спорить бесполезно, господин капитан.

– Хорошо. Но известите по-настоящему немедленно!.. Я остановлюсь в Буффало. Разрешите записать номер телефона?

С невыразимым облегчением вздохнув, полковник впервые за все время искренне улыбнулся. Протянул капитану паркеровскую ручку и дорогой, обтянутый свиною кожей, блокнот.

– Пожалуйста, капитан, заберите свое оружие. Оно, по моему приказу, тщательно вычищено и смазано...

Полковник опять улыбнулся:

– И, разумеется, все патроны вынуты. До единого.

– Разумеется, - хмыкнул Фрост.

Он проверил запасные магазины. Пусто. Осмотрел герберовский нож. Сияет. И покрыт ровным, тоненьким слоем масла. Все в полнейшем порядке.

– Будьте любезны расписаться вот здесь...

Фрост

рассеянно повиновался.

Им с ирландцем следовало елико возможно быстрее покинуть базу, добраться до телефона, по которому можно поговорить, не опасаясь чужих ушей, и дозвониться до ФБР. За казенный счет, конечно же.

У Фроста и О'Хары и в мыслях не было становиться пай-мальчиками, послушно ехать в Буффало и сидеть сиднями, дожидаясь полковничьего доклада.

– Что же, дружище, - ухмыльнулся капитан, поворачиваясь к ирландцу, сдается мне, самое время откланяться и отбыть в нужном направлении...

Фрост протянул полковнику руку и удостоился крепкого, любезного пожатия. Седовласый произнес "до свидания" так любезно и дружелюбно, что Фрост почти раскаялся в своей наглой и беспардонной лжи.

Почти.

Глава семнадцатая

Один за другим Фрост проталкивал блестящие патроны с пулями в никелевых оболочках сквозь приемник магазина. Засунув на место последний заряд, капитан внимательно проверил давление пружины, отсутствие перекоса, - все, что полагается проверять в случаях исключительных, где любая заминка может обойтись неимоверно дорого. О'Хара устроился на сиденье рядом.

– Вот чего терпеть не могу, - задумчиво сказал он, - так это автоматные рожки заряжать. Скучная работа. И долгая. И для пальцев утомительная.

– Для твоих-то изнеженных пальчиков?
– спросил Фрост.
– Подковы гнуть никогда не пытался?

– Даже ломал, - весело промолвил ирландец, - Но все равно, утомляет... Выкладывай.

– Что?

– Что поведал тебе подыхавший террорист.

– Ну, приятель, тогда тебе придется либо по долгу службы выдать меня канадцам, либо плюнуть на служебный долг и самому попасть в беду.

– Я хочу помочь.

– Ты себя погубишь.

– Я хочу помочь. Но тогда придется завтра же вызывать по радио самолет-амфибию и удирать на юг. Иначе нам не обобраться неприятностей.

Фрост начал трудиться над следующим рожком.

– Видишь ли, - произнес он задумчиво, - Канадской Конной мы станем поперек горла потому, что задерживаемся в этой стране. Террористам - уже стали; сам знаешь, почему. Твоему родному ФБР - потому, что не желаем возвращаться домой, и дерзко хулиганим в сопредельном государстве. Израильтянам... Эй, а как насчет старых добрых израильтян? Куда они, любопытно знать, подевались?

Фрост прервал работу и посмотрел на О'Хару.

– Шатаются где-нибудь, ищут банду Баадер-Мейнхофа, ножи вострят, автоматы чистят... Не могу сказать, будто виню этих ребят.

– Израильтяне и вообще-то прекрасные ребята, - вздохнул Фрост, припомнив госпиталь, где его выхаживали после бирманской драмы.
– Отличные врачи. Превосходные бойцы - и мужчины, и женщины. Лучше было бы работать с ними в союзе, а не уподобляться собакам, которые кость не поделили.

– Давай попробуем...