Канатные плясуны
Шрифт:
— Смотри! — завопила Джессика.
Река словно выпустила каменные зубы. Покатые спины валунов торчали впереди, и возле них вода будто кипела. А дальше — поток прыгал в пространство, ревел, как живое существо, сворачивался водоворотами и тут же распрямлялся, вибрирующий, как струна, чтобы спустя мгновение с неудержимой силой снова рвануться дальше.
Дима уцепился за шест, но — бесполезно. Ствол молодой березки застрял среди камней и резко, будто дернул с другого конца мифический гигант, вырвался из рук. Снизу,
Он попытался поймать девушку, то течение оттащило ее в сторону, а потом обоих накрыло с головой…
Задыхаясь, Дима пытался вынырнуть. Холодная река резала по телу, как ножом. Несколько раз течение стукнуло его о каменистое дно, сорвало ботинки и наполнило желудок водой с привкусом кремния. Когда же, наконец, ему удалось поднять голову над потоком, ни плота, ни девушки видно не было.
— Мужики! Джессика! — заорал он, но грохот воды перекрывал голос так, что он сам себя не слышал. — Джессика, Женька!
Страшное ощущение потери сковало его мозг, чугунными путами связывало движения.
Он так и звал спутников, не переставая, пока течение тащило вперед. Потом сознание помутилось, и только каждый глоток воздуха, который удавалось сделать, когда река выталкивала на поверхность, связывал Диму с реальностью.
Вдруг он обнаружил, что лежит на отмели. Сверху — безоблачное небо, а в небе, распластав крылья, парит птица. Под ним — обкатанная рекой галька. В воздухе пахло озоном, как после грозы.
Он остался жив.
А друзья?
Возможно, и их тела поток выбросил где-то на берег. Возможно, мертвые тела.
И Дима заплакал, и по остуженному рекой лицу слезы текли раскаленным свинцом.
Медленно, согбенно, Дима поднялся, и побрел сначала по отмели, потом, по колено в воде, к берегу. Там он и устроился среди промытых в паводок корней сосны, как зверь, забившийся в нору. И пока не стемнело, он не отрываясь смотрел на реку-убийцу.
Кроме рыжих от растворенной глины струй он не увидел ничего. Ни обломков, ни тел…
— Они не погибли, — уверял он себя. — Их могло выбросить выше по течению.
Наблюдая за рекой, он не заметил, как спустилась ночь, и как сам он уснул. Но даже во сне ему казалось, что смотрит на реку.
Диме решил, что уже долгие месяцы он лежит, скрючевшись среди корней векового дерева. Солнечные лучи грели, и он убеждал себя, что ультрафиолет подлечит все ссадины и ушибы, которые нанесла неуправляемая река. Он гнал от себя мысли, что необходимо встать, найти пищу, попытаться отыскать спутников в конце концов.
Ему хотелось одного — не шелохнуться.
Что-то пощекотало его в ухо.
— Очнись! — сказал голос.
Даже веки не дрогнули.
— Очнись!
Он ощутил легкую пощечину
Над ним склонился «Робин Гуд». Очки его сверкали под лучами солнца, а одежда была мокрой и грязной.
— Вот ты жив? — спросил Дима. — А остальные?
— Двух твоих друзей я видел перед тем, как плот словно встал на дыбы. Татарин успел крикнуть, чтобы мы побереглись, и тут шест в его руках сломался. Меня словно на батуте отбросило к берегу. Теперь иду вниз по течению, как по своему имению, но пока отыскал только тебя, бля, — придумал он в рифму.
— Я виноват, моя была идея, спускаться вниз на плотах, — безразличным голосом признался Дима и закрыл глаза.
— Вставай! — «Робин Гуд» довольно бесцеремонно ткнул его ботинком.
— Зачем? Тут славное место, чтобы подохнуть. Я виноват в гибели друзей. Чего мне еще хотеть от жизни?
— А вдруг кто-то еще спасся? — проводник указал в сторону, куда уносилась река. — И они нуждаются в твоей помощи?
Дима вновь открыл глаза, и взгляд его обрел осмысленность.
— Вряд ли, — сказал он.
— Почему?
— Тебя выбросило на берег первым, да? Сколько ты прошел, пока не наткнулся на меня?
— Километра три.
— Три километра в такой реке не выдержит никто. Я сам чудом выплыл, хотя наш плот разломился многим позже. Думаю, и девушка, которая была со мной, тоже погибла.
— А чудо? — спросил «Робин Гуд» как о самим собой разумеющееся. Чудо-юдо?
— Чудес не бывает.
— А что ты скажешь про это? — и он поднял с земли сумку, из которой полилась вода.
— Откуда она взялась?
— Нашел неподалеку. — Это была сумка Семена. Ты не мог просто так найти сумку. Все утонуло. Все должно было утонуть.
— Вот тебе и чудеса. Чудеса, как небеса — недопрыгнешь, но увидишь. Ты веришь в чудеса? Или я один пойду разыскивать твоих, — он уточнил, — ТВОИХ друзей?
— Нет, конечно, я иду, — Дима вскочил и тут же охнул от боли, насупив босой ступней на острый обломок камня.
— Так далеко мы не уйдем, — резюмировал «Робин Гуд».
— Я постараюсь.
— Пустое. Кстати, неподалеку отсюда на берег выбросило несколько бревен от разбитых плотов. Если их связать…
— Ни за что не поплыву по реке, — признался Дима, вспомнив пережитое.
— После тех порогов течение стало заметно ослабло, — заметил проводник.
— Но… Да, да! — почти крикнул Дима. — Мы должны отыскать ребят. Пусть даже… — он не стал уточнять, пусть даже мертвых.
Четыре бревна, которые они отыскали, обрывками веревок связали вместе. Теперь плот мог удерживать на плаву вес обоих мужчин.
Течение реки на самом деле стало плавным, и Дима, оседлавший бревна спереди, злился, как медленно они продвигаются. С одной стороны злился, с другой — с каждым метром, который оставался позади, надежда найти друзей живыми убывала.