Канатоходец
Шрифт:
Денисон обернулся.
— Мне пора, — сказал он. — Она идет сюда.
Перед тем как повесить трубку, он услышал тихое отрывистое восклицание, словно Кэри пожелал ему удачи.
— Вот и все, — улыбаясь, сказал Денисон, когда девушка подошла к нему.
— Ты выглядишь так, словно яростно спорил с кем-то, — сказала она, подстраиваясь под его шаг.
— Разве?
— Ты любишь поспорить, я знаю, но мне все-таки интересно, с кем ты спорил в пять часов утра, находясь в центре Осло.
Они остановились перед
— Откуда ты приехала? — спросил он.
— Из Бергена. Взяла машину напрокат, и вперед — весь день и большую часть ночи, — она вздохнула. — Устала немножко.
— Ты ехала одна? — он старался, чтобы его голос звучал нейтрально.
— Да, — она улыбнулась. — Интересуешься, как у меня обстоят дела с парнями?
— Я сначала подумал, что ты приехала вместе с этой ордой, — сказал Денисон, кивнув в сторону молодых людей, толпившихся в коридоре. — Неудивительно, что ты устала — после такой-то поездки! Все-таки молодость — великое дело.
Они вошли в лифт.
— В данный момент я чувствую себя старой, как Мафусаил, — мрачно заметила она. — Скорее всего это от голода. После завтрака я буду в полном порядке.
Денисон решил рискнуть.
— Сколько тебе лет, Лин? Я вечно забываю…
— Да, забываешь… Когда мне исполнился двадцать один, ты тоже забыл… или все-таки нет? — в ее голосе неожиданно зазвучала горечь. — Отец, который так поступает… — она замолчала и прикусила губу. — Извини, папа. Мой день рождения будет на следующей неделе.
— Это замечательно, Лин.
В отношениях Мейрика с его дочерью присутствовал скрытый антагонизм, причины которого были Денисону непонятны.
— Как бы то ни было, ты уже выросла из того возраста, когда родителя называют «папой», — сказал он. — Пусть будет просто Гарри, ладно?
Она изумленно взглянула на него и с благодарностью сжала его локоть.
— Спальня — прямо, — сказал Денисон, открыв дверь. — Ванная по коридору налево.
Лин прошла в спальню и поставила на пол свою дорожную сумку.
— Ванная — это для меня, — сказала она. — Пора смыть дорожный грим.
Она раскрыла сумку, вытащила оттуда несколько мелких предметов туалета и исчезла в ванной. Услышав звук льющейся воды, Денисон быстро подошел к телефону.
— Это номер 360, — сказал он. — Если будет письмо или записка для Мейрика, дайте мне знать немедленно.
Он повесил трубку и задумчиво взглянул на дорожную сумку Лин. Из ванной по-прежнему доносился звук льющейся воды. Денисон присел на стоявший тут же стул и заглянул аккуратно в упакованную сумку. Увидев синюю обложку британского паспорта, он вытащил его и перелистал страницы. 21 июля Лин Мейрик исполнялось двадцать два года. Род деятельности определялся как «преподавательская работа».
Денисон положил паспорт на место и извлек книжечку дорожных чеков. Перелистывая ее, он тихо посвистывал:
Сунув бумажник обратно, Денисон открыл молнию на внутреннем кармане сумки. Там лежали ключи от автомобиля и несколько маленьких ключей на кольце с брелком. В ванной все стихло. Денисон закрыл карман и быстро отодвинул сумку. Когда Лин вышла из ванной, он стоял рядом с креслом и снимал пиджак.
— Теперь гораздо лучше, — девушка сняла свою автомобильную куртку и теперь выглядела нарядно в светло-зеленом свитере и тесно облегающих брюках. — Когда здесь начинают подавать завтрак?
Денисон взглянул на часы.
— Не раньше половины седьмого. Может быть, ночной портье сумеет организовать для нас кофе с сэндвичами.
Она нахмурилась и опустилась на край кровати.
— Нет уж, я подожду настоящего завтрака, — она поморгала. — Мне все еще кажется, будто я сижу за рулем.
— Не стоило так утомлять себя.
— В прошлый раз ты говорил совсем другое.
— Да, — неловко отозвался Денисон. Наступила тишина. — Как поживает мать? — спросил он.
— С ней все в порядке, — равнодушно ответила Лин. — Но он — какой же он зануда, Боже мой!
— В каком смысле?
— Ну… он сидит в своем офисе и делает деньги. Да, я знаю, что ты богат, но ты получаешь деньги за то, что делаешь вещи. А он просто делает деньги.
Денисон пришел к выводу, что «он» был Джоном Ховардом Мэдфордом, «крупной шишкой в сити».
— Мэдфорд не такой уж плохой парень, — заметил он.
— Он зануда, — решительно повторила Лин. — И опять-таки: в прошлый раз ты говорил о нем совсем по-другому.
Денисон решил больше не отзываться о ком-либо положительно.
— От кого ты узнала, что я здесь? — спросил он.
— От Эндрюса. Когда он сказал, что ты выехал в Скандинавию, я поняла, что ты будешь либо здесь, либо в Хельсинки, — она внезапно занервничала. — Теперь я уже не уверена, стоило ли мне приезжать.
Денисон осознал, что стоит, глядя на нее сверху вниз. Он сел в кресло, и девушка, словно отвечая на его движение, вытянулась на кровати.
— Почему? — спросил он.
— Ты не можешь спрашивать всерьез, — с горечью сказала она. — Я отлично помню нашу жуткую ссору в позапрошлом году. Когда ты не поздравил меня с днем рождения, я поняла, что ты тоже ничего не забыл. Ты никогда ничего не забываешь.
Денисон вступил на зыбкую почву.
— Два года — большой срок, — примирительно сказал он. Ему приходилось учиться языку политиков — говорить пространно, не имея в виду ничего конкретного.
— Ты изменился, — заметила она. — Ты… ты стал мягче.