Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта)
Шрифт:
Динозавр
Приказано обустраивать лагерь. Чем и занимаемся. Полк стоит лицом к аэродрому. Батальон – на правом фланге рядом с парком машин. Место удачное: арык недалеко и машины под боком, пока там и живем.
Передняя линейка традиционно трассируется камешками, которых здесь в избытке. У каждой роты – грибок дневального, дальше должны идти линии палаток, тылы с ПХД и дорога.
Окончательную границу с тыла формирует ПЗМ (полковая землеройная машина), выкапывая глубокую траншею, ставшую полку туалетом и одновременно свалкой.
А нам-то копать ручками! Много и глубоко. Грунт – «глинобетон»: спрессованная тысячелетиями
С палатками мы «закопались» во всех смыслах. Надо: штук шесть ям 3 х 3 х 0,5 м для десятиместных палаток с метровой ямой в углу для печки. Больше в роте палаток нет, поэтому наша главная стройка – общага «тахтабазарский партизан». Решено, как тогда для «партизан», выкопать большую, метровой глубины яму 5 х 10 м, установить враспор багры с БТРов и все накрыть брезентом.
Копаем, матерясь, трое суток, долбя грунт «пустынными дятлами». Только одна «общага» – 50 кубов щебенки! Ломы блестят, как полированные, рукоятки кирок давно разлетелись в щепки. Но вот, наконец, и все: можно «перерезать ленточку». Общага готова!
Получилось довольно просторно: грунт выложен на бруствер, а это все же дополнительная высота. Внутри, на брезенте (вот где пригодился мой «левый» кушкинский тент) – рядами солдатские матрасы, места для оружия. Тенты натянуты и присыпаны землей. В центре палатки брезентовая «дверь». Издали своими горбами палатка здорово смахивала на зеленого динозавра. Так ее и прозвали. Креативненько получилось! Но был один серьезный недостаток: темно. Даже днем. Керосинок не хватало, поэтому в «динозавре» сутками чадили, как в Отечественную, самодельные коптилки из сплющенных фляжек. Сажа летала в воздухе, медленно оседая с закопченного потолка. После первой такой ночевки бойцы чумазыми чертями срочно помчались умываться. «Ну-ну. Разбежались…» Воды-то и нет. Дефицит! Только на чай! Умываться – каждому плошка в ладошку. Батальону в сутки нужно полторы тонны воды, и то только для питья! Мутный, полусухой арык был не в счет, так, лишь сажу смыть да глаза протереть.
Единственная на весь полк водовозка усталой пчелкой носилась по подразделениям, но дело было даже не в ней, а в воде. Где ее брать?
С этой целью командованием было решено отправить к ближайшей речке, в сторону Кандагара, фильтровальную станцию МАФС и взвод для охраны. Посылают нашего Толика. Через денек еду туда и я, проведать: как да что? Искать наших следовало недалеко от моста, слева от дороги. Позднее нас там регулярно долбили из гранатометов, а в самом мосту появилась здоровенная дыра от фугаса, которую приходилось постоянно объезжать.
Взвод Толика я нашел сразу. Недалеко от моста, опустив черный хобот шланга в мутную воду, тарахтит машина МАФС. Рядом с огромными резиновыми емкостями копошатся операторы, а чуть поодаль, среди огромных валунов, одиноко стоит наша палаточка с сонным часовым у входа, в окружении местного населения. Вокруг палатки, как индейцы у костра, неподвижно сидят седобородые аксакалы, молча и невозмутимо наблюдая за происходящим. Чуть повыше, в «амфитеатре» воробьиными стайками гнездятся чумазые пацаны. Они весело щебечут, показывая пальцем на палатку.
Афганские
Завидев мой подъезжающий БТР, часть из них, сорвавшись с места, слетается к машине с криками «продай – продай», «купи – купи». Отмахиваясь от них, как от назойливых мух, иду к палатке. Навстречу выходит Толик, не выспавшийся, усталый и злой.
«Второй день сидят, аксакалы чертовы», – кивает он на стариков, зло сплевывая, – живем как на вокзале. В туалет сходить – проблема. Все нас изучают… Сначала вездесущие пацаны сбежались, а потом – вот эти. Посылали их по-всякому, матом-перематом, – бесполезно! Наоборот, пацанва слов нахваталась как попугаи, и теперь уже нас посылают, туда же».
Заметив, что речь идет о них, ребятня, как по команде, затрясла ногтерезками и прочим нехитрым товаром.
«Вчера, правда, чуть удалось отдохнуть, – продолжает Толик. – Одел бойцов в противогазы – толпа мигом разбежалась! Думал, теперь-то вздохнем свободно. Куда там! Сегодня еще больше привалило».
Но я успокаиваю Толика: скоро их отсюда заберут – в полку бурят скважину. Уезжаю под крики пацанов: «С****лись отсюда! С****лись отсюда!»
Да-а-а… Всегда восхищался лингвистическими способностями азиатов. Нам до них далеко! Вскоре в полку появилась долгожданная вода: солоноватая и щедро сдобренная хлоркой.
Возвратились домой и наши. Наконец мы в полном составе! Оказалось, ненадолго. Еще не успели у Жарова толком остыть моторы машин, как его уже ждали новые испытания. В батальон пришла вводная: подготовить командира взвода с парой БТР для сопровождения в Кабул машин связи. Кандидатура нашего Белькевича энтузиазма у комбата не вызвала: «турист», в полку не поймут, вдруг его опять куда-нибудь занесет? Оставался только Жаров. Наверное, в батальоне посчитали, что он и так уже хорошо отдохнул на своем «пляже».
Готовим Толика в Кабул, как в космос первого космонавта: никто не знает, что его ждет. Не скрывает своей тревоги даже командование батальона. На всякий случай со всех рот собирают еще по 8 снаряженных магазинов на каждого бойца: вдруг затяжной бой? Толик ходит мрачнее тучи: «доверие» начальства его явно не радует. Вот тут-то мы с ним и вспомнили его опрометчивые слова в Бобочино про «миссию в Кабуле». Загадал? Теперь – получи!
Но все прошло гладко. Через недельку ребята вернулись, повидав Кабул, дворец Амина и остальные полстраны.
Боря и дрова
Городок приобрел жилой вид. Вытянулись ряды палаток, уютно задымили печи. В центре полка для дежурного по части установили палатку УСТ – голую, без теплого подбоя и печки, то ли из бедности, то ли чтоб «служба медом не казалась». Интерьер – спартанский, стиль «минимализм»: убогий стол, табуретка, телефон. Найти дежурного по части в палатке было практически невозможно, обычно там мужественно мерз его помощник, какой-нибудь летеха.
Рядом с дежурным по части – палатка караула, а перед ней – зиндан: «полевая тюрьма», яма 2 x 2 м и глубиной метра три. Яма не пустовала, там всегда кто-то сидел, вкушая «прелести» восточной экзотики. Тогда у каждого командира всегда была в запасе пара-тройка кандидатур на вакантное место. Шла притирка бойцов, офицеров, коллективов.