Кандидат от партии смерти
Шрифт:
Пришлось притормозить у обочины.
— Отлично водишь, Максимов, — разозлился Завадский. — Ладно, сиди, не отсвечивай.
Чертыхаясь сквозь зубы, Завадский удалился. Не узнал рыбак рыбака. Пара минут беседы, и старшина потерял интерес, погнался за более доступной жертвой. Но в машину Завадский не спешил, узрел неподалеку что-то интересное, призывно махнул: «За мной» — и двинул к обшитому ярким сайдингом крупнейшему в городе рассаднику сотовых телефонов. Под витриной уже наблюдалась немаленькая толпа — преимущественно из мужчин от семи до семидесяти. Гам, хихиканье. Что за цирк?
А за витриной творилось… Черт знает что.
Максимов пихнул восхищенного капитана в плечо.
— Публичные действия сексуального характера. Весомая статья. Поехали, капитан, засмотрелся. Рекламная акция. К телам все равно не пустят — там свои пастухи.
— Нет, ну какой натюр… — расстроенно бухтел Завадский, тащась за Максимовым в машину. — Развели порнографию средь белого дня. Совсем стыд потеряли!
— Да брось ты, — цитировал Максимов. — Стыд бывает у мужчин. У женщин — только обычаи.
Екатерина ангельским голоском доложила, что найти Светлану Стрельченко не представляется возможным — девочка прочно ушла на дно. В институт не приходит, родители таинственными голосами заявляют, что дома ее нет, и когда будет — неизвестно. Но существует определенная вероятность, что девушка появится в институте завтра — ответственная лабораторная работа по термодинамике. Пропускать нельзя, замучаешься пересдавать. Время занятий — прилагается.
— Хорошо, Катюша, — поразмыслив, сказал Максимов. — Оставляй это дурное дело. Завтра сам съезжу. Дуй в офис, и до конца работы — из агентства ни ногой.
Поплутав по дворам, прилегающим к проспекту, с трудом отыскали нужный дом. Визит к Алексею Кукину, веб-дизайнеру и студенту филиала Уральского юридического института, не затянулся. Отворил прилизанный молодой человек в лосинах — печальное будущее многострадальной российской юриспруденции. При виде форменных штанов и пронзительных глаз, как и водится, испугался, отступил в квартиру.
— Приглашаешь? — ухмыльнулся Завадский.
— Ваши документы! — визгливо потребовал Кукин. Завадский расхохотался, моментально создав неформальную дружескую атмосферу. Проживало очередное чудо в крохотной однокомнатной квартирке на шестом этаже. Из мебели — холодильник, бессмертная плитка на две спирали образца шестидесятых, музыкальный центр, компьютер-принтер-вай-фай. На стенах плакаты с изображением Шварценеггера в набедренной повязке, Ван Дамма в плавках, Дольфа Лундгрена в шортах и неизвестного культуриста в фиговом листке. Скучали покрытые пылью гантели. Хозяин квартиры нервничал и грубил по непонятной причине. «Вы что, молодой человек, в гусарах изволили служить?» — брезгливый кивок на лосины. Молодого человека яростно тошнило от вида полицейского. «Не служил и не собираюсь. Армия — не место для нормального человека». — «А кто сказал тебе, что ты нормальный?» Небольшая, но яростная дискуссия. Фига грозил юридическими познаниями,
— Рыльце у тебя в пушку, и от ментов ты готов бегать, как фашист от «катюши», — сделал ценное наблюдение Завадский. — Молись, голубок, что сегодня мы пришли по другому поводу. Итак, пятнадцатое число, клуб «Розовая черепаха». Отдыхающий по кликухе Фига. Не старайся нас уговорить, что целый сонм бездельников общался с твоим призраком.
Да, признался снисходительно Фига, почтил он сей захудалый скачок своим присутствием. В стельку не напивался, «французского ерша» с «отверткой» не мешал. Пришел с приятелем, но быстро с ним поссорился и остался в тоскливом одиночестве. Прицепился к компании, нашло «затмение» — а что такого, если тоска гложет? К Стрельченко почти не приставал, просто «вел себя галантно». Зато Шабалин повел себя «как последний хам» («Противный», — ухмыльнулся Завадский). А Кукин, будучи человеком до мозга костей интеллигентным, не стал устраивать потасовку в общественном месте.
— Возле клуба подкараулил? — ядовито осведомился Завадский.
— Я прошу вас! — умоляюще воскликнул Фига. — Посмотрите на меня внимательно — я похож на драчуна?
Максимов брезгливо поморщился. Смотреть на фигуранта внимательно было так же неприятно, как на собственное отражение после праздника. Нет, не отличается Фига злопамятностью (хотя на память не жалуется) и на Светку Стрельченко, окатившую его пепси-колой, зла не держит. Почти. По завершении инцидента мирно пристроился к компании со знакомыми ребятами, выпили немного «Абсентера». В какую сторону и когда парочка подалась, не знает и знать не намерен.
— Усвоено, — кивнул Завадский. — Обсудим предложение, дружок? Сейчас мы тебя доставляем в отделение — там как раз скукотища — и в отсутствие адвоката продолжаем беседу…
— Подождите, — вспомнил Фига. — В 10.40 их уже точно не было. Мы как раз за столом сидели — Толя Курёха и говорит: а где Шаба со Стрелкой? Тут Спица подходит и сообщает, что Шаба уволок Стрелку из клуба — ее развезло — дескать, самая кондиция для этого самого… ну, вы понимаете… — Фига представил безобразный секс с женщиной и сделал глотательное движение.
— Адреса, телефоны, — потребовал Завадский. — Всех, кто сможет подтвердить, что не позднее 22.40 Шабалин со Стрельченко покинули заведение. Бери бумагу и пиши — не будем мы запоминать твой лепет…
— Этого мало, — напомнил Максимов. — Давай нам всех, у кого мог зависнуть Шабалин.
— Да у любого! — вспыхнул Фига. — Я же не учусь с ним, откуда мне знать, у кого мог зависнуть ваш пропащий! У Стрелки лучше спросите… Но не мог он зависнуть на три дня, поймите — не бывает такого…
В том-то и беда.
Вооруженные списком «на восемь персон», в половине третьего Завадский с Максимовым покинули запуганного дизайнера. Максимов тут же отзвонился сотрудникам — поставив перед каждым задачу и срок ее реализации.
— Наблюдается обыкновенная мистика, Максимов, — разглагольствовал Завадский, с удобством развалившись на переднем сиденье. — Слушай, а почему у тебя в машине так чисто? Плюнуть некуда. Даже в бардачке порядок! Ты не русский, что ли?.. О чем это я?
— Про мистику, — напомнил Максимов.