Кандидат
Шрифт:
Даму в строгом костюме растолкали, она тут же заныла, нашарила аптечку и вколола себе обезболивающее. Закатали штанину и обнаружили сквозное пулевое в ноге. Закинули ногу на вынесенную из кафе табуретку, меня посадили рядом. Следом из кафе вышел незнакомый дядька в поварском халате, судя по реакции бандюганов — свой. Деловито пощупал ногу у дамы.
— Кость не задета, — резюмировал он и ушёл обратно.
— Всё идёт по плану… всё идёт по плану, — забормотал я.
Но на этот раз всё шло совсем не по плану. Рана
— Забыла совсем, — после чего расстегнула пару пуговиц на строгой блузке и вытащила наружу здоровенный амулет, висящий на шее.
— Вы чего, блок воздействия повесили?! — воскликнул Станимир Тадеушевич. — Видели же, что он лекарь?
— Хотите сказать, я некомпетентна? — оскалилась дама. — Я устала. Я не была дома четверо суток! С одного задания на другое!
Меня больше поразило другое. Получается, Анука, когда усыпила её в машине, сумела пробить защиту. Всё больше доводов к тому, что она не просто северянка с высоким процентом сечения.
А мой спутник после тут же ушёл в оборону.
— Прекратите на меня огрызаться! Я и не думал ничего такого про вас. Я даже не знаю вашего имени!
— Алла, — сказала она. — А мне не очень интересно ваше имя. Мне интересно, что стало с моими коллегами. Но звонить пока я не могу.
Надо же. Тёзка моей девушки, подумалось мне. Я снова забормотал свою мантру, но дело всё ещё шло не очень. Мне тоже уже дико хотелось спать, есть и прочее, а время поджимало. Но кое-что мне удалось — я нащупал и соединил пару крупных сосудов и срастил мышечные связки. В ходе процесса снова вышел тот повар, вынес поднос с сосисками в тесте.
— За счёт заведения. В счёт бюджета.
Пока я занимался, параллельно перекусывая, пациентка полезла к телефону.
— Да. Вельск. Да. Ещё двое? Да, скоро отправляемся, — закончила она разговор и сказала нам. — Надо спешить! Можно и так.
— Лучше же?
— Да, чуть лучше, — кивнула она. — Спасибо, подпоручик. Итак, может, вы скажете, наконец, зачем вы обратились к демидовским?
— К демидовским?
— Да. Узнала главного, в тельняшке. Мы их давно разрабатываем. Какие у вас планы? Мне уже кажется, что это заговор против меня. Я понимаю ценность девочки, но вы слишком импровизируете.
Информация про демидовских была новой. Но планы я решил не менять.
— Алла, заверяю вас, это не заговор. Цель — сохранить и спрятать девочку.
— Спрятать? — взволновалась она. — То есть вы собираетесь использовать вторую машину для отвлечения внимания? Или не вторую…
Боковым зрением я увидел, как парень в тельняшке привёл девушку — коренастую, лет тридцати с небольшим, а что главное — финно-угорской внешности. За мать Ануки сойдёт с трудом, но всё же.
Спецназовка же схватилась
— Я звоню Роману Романовичу.
— Анука, давай! — махнул я рукой.
Девочка просто посмотрела на свою соседку по заднему сиденью внедорожника. Сотрудница тайной полиции мигом отрубилась.
— Теперь — рассаживаемся. Быстро!
Прощание вышло скомканным.
— Я полагаюсь на вас, Эльдар Матвеевич, — сказал Станимир Тадеушевич.
— И я на вас. Успехов вам, и спасибо.
— Вера, — протянула руку бандитка.
Голос был прокуренный, низкий, но почему-то от этого стало даже поспокойнее. Прокуренный женский голос в таких ситуациях часто говорит о большом водительском и боевом стаже.
Я сел справа от водителя, Ануке развернули заднее сиденье, где она улеглась и тут же уснула. Перед тем, как сесть, я переписал несколько телефонов из мобильника на бумажку, а из мобильника вытащил плитку аккумулятора. Сделать это следовало чуть раньше — но лучше поздно, чем никогда.
Палыч сел позади меня. Спутники выглядели дружелюбно, похоже, они были простыми таксистами и выполняли работу. Но пистолет я далеко прятать не решил.
— Спишь, дворик? — усмехнулась Вера.
— Сплю. Засыпаю, — признался я.
— Повезло тебе, я после ночной. Днём отоспалась. Ты спи, сейчас ближайший город через двести кэ-мэ.
— Пожалуй, потерплю.
— Боязко ему, что мы их с девкой прирежем, — послышался голос Палыча сзади. — И зря боисся, дворик — с курьерами императорскими у хозяев отношения особые.
— То-то сегодня в обед вы их грабить ездили, — не удержался я.
— Так то не мы! То — у Лысого какие-то свои разборки. И это обычные курьеры. А я про Особый отдел, конечно же Без особого отдела Демидовы бы многие дела бы не провернули.
— Так он из особого! — воскликнула Вера. — Силознаец?
— Что? Сенс, в смысле? Да.
— Я вообще нуль-нулём. А мощный?
— А зачем тебе? — немного резко отозвался я.
— Известно зачем. Нарожать от дворика, да ещё и сильного — мечта!
Я усмехнулся.
— Ну, ты интересная. Нет, может, я бы и согласился. Но что-то так вот сходу разбрасываться генофондом.
— Какая тебе разница? Тебе сколько лет? Двадцать? В двадцать лет дворяне сношают всё, что женского полу и имеет две ноги.
— А иногда — и когда ног побольше! — сострил Палыч, зычно загоготав.
— Тиши, бать, мелкую разбудишь, — осадила его дочь. — Скучные вы, дворяне, стали. Какие-то принципы у вас, как в девятнадцатом веке. Частота крови, все дела. Даже Демидовы уже сейчас… А в восьмидесятые — обе тётки от Демидовых родили. Одного даже в пансионат ярославский забрали, до того мощный оказался…
— Это всё от войны со Строгановыми, — ответил отец. — Сколько себя помню, у них всегда войны. Ну, не считая ста лет, что Демидовых не было.