Шрифт:
Валерий Горбань
Кангауз
Ах, Кангауз, Кангауз!
Правда это, или нет, но поговаривают, что в переводе то ли с удэгейского, то ли с китайского вполне справедливо звучит твое имя, как Солнечная Долина.
Ах, Кангауз! Рубленные избушки и палаточный городок биологической станции Дальневосточного госуниверситета. Больше сотни студентов и студенток, собирающих гербарии, гоняющихся с сачками за редкими махаонами и Аполлонами .
О, Кангауз! Радостные концерты птиц, благоухающие поляны фантастически крупной земляники, шкодные руки парней,
Кипучее, юное веселье, шутки и розыгрыши на каждом шагу.
Даже угрюмый и начисто лишенный юмора водитель Вася умел находить в Кангаузе жертву, которую отправлял за "компрессией" для старенького ЗИЛка, из года в год повторяя древнюю шоферскую шутку. А что говорить об остальных!
И передаются из уст в уста, и рождаются на глазах новые истории и легенды. И неважно, сколько в них правды, а сколько - веселой студенческой фантазии. Ибо любимы их герои, любим наш славный биофак, и славно рассказывается у костра теплой июльской ночью хмельным от молодости и любви друзьям...
ПИНГВИНЫ
В центре дальневосточной тайги, за тысячи километров от антарктических льдов, забившись от полуденной жары под навес летней столовой, два второкурсника старательно снимали шкурки с пингвинов.
Пингвины были жирные, пингвины были здоровенные.
Они воняли рыбой и норовили выскользнуть из рук.
Осатаневшие мухи атаковали пингвиньи тушки. Вконец обнаглевшие оводы и слепни - второкурсников.
Но прочные души отчаянных полевиков были преисполнены чувством долга, осознанием своей избранности и раскрывающихся светлых перспектив.
Именно им поручил отпрепарировать шкурки для будущих экспонатов универси-тетского зоологического музея добрейший, застенчивый, безумно увлеченный орнито-логией Юрий Николаевич Казаров. Именно их имена будут красоваться на табличках под чучелами: "изготовил такой-то". И именно у них есть все шансы досрочно получить зачет по орнитологической практике у въедливого и принципиального, несмотря на всю его душевность, Казарова.
– О! А откуда пингвины?
– лопоухий загорелый первокурсник резко затормозил босыми пятками на пыльной площадке.
– Ты при Казарове такое не спроси, будешь до пятого курса зачет сдавать!
– А что я такого спросил? Будто здесь пингвины водятся!
– Слышь, Славка, он что: прикидывается, или в самом деле не знает? небрежно спросил один второкурсник другого.
– Да, может, они еще не в курсе, всего неделю тут, - лениво отозвался Славка.
– Да о чем вы?
– Вас что не предупреждали про усадьбу дикого барина?
– Какого барина?
– Да здесь до революции один дворянин жил, то ли ученый, то ли моряк. Смоль-ный ручей знаешь?
– Ну!
– Лапти гну! У него усадьба в верховьях Смольного была. А он из какого-то путе-шествия привез пингвинов и все состояние врюхал,
– Он что, действительно чокнутый был?
– Может и чокнутый. А может, вроде Казарова нашего. Тот ведь тоже всю зар-плату на свою коллекцию тратит.
Первокурсник согласно покивал головой. Все знали, что Юрий Николаевич в своей тесной квартирке содержал уникальную, мировой известности коллекцию птичьих гнезд и яиц.
– А куда барин потом делся?
– Кто его знает! Может эмигрировал, может красные расстреляли. А пингвины одичали, держатся здесь, как эндемики . Обычно первый курс сразу предупреждают, чтоб туда не лазили, шугать их нельзя, перестают размножаться Два-три раза в год учитывают, ну иногда вот для контрольных исследований отлавливают. Мы вчера це-лый день по жаре за ними скакали, умотались.
– Задолбали эти пингвины!
– Славка злобно толкнул очередную необработанную тушку, - сейчас прочухаемся без жратвы и отдыха с этими, а вечером опять на отлов. Казаров велел еще трех добыть.
Глаза первокурсника осветились надеждой:
– Мужики, а давайте я вам помогу!
– Да мы и сами управимся...Разве вот... Слышь, а ты язык за зубами держать умеешь?
– Могила!
– Тогда так: бери с собой еще человека четыре, тихо, без шума, собираетесь и - на Смольный. Там увидите - старые вольеры углом стоят. Заходите из лесу и в угол этих жирнюков загоняйте. Ровно трех! Нам притарабаните и ни гу-гу. А то Казаров и нам головы поотрывает и вам достанется. А мы с этими закончим и вас во-он в той па-латке дождемся, хоть отдохнем по-человечески.
Через двадцать минут пятерка первокурсников, одни парни ("баб не брать, они все трепливые!"), конспиративно помахав старшим товарищам большим крапивным мешком для добычи, рванула в лес.
Второкурсники посмотрели на часы.
До верховьев Смольного шлепать километров семь. Не по асфальту.
Хватит времени закончить работу и подготовить участникам охоты на пингвинов торжественную встречу. Всем лагерем. Под звуки самодеятельного оркестра.
И с обязательным участием дорогих гостей - двух аспирантов, недавних выпуск-ников родного биофака. Аспиранты только вчера вернулись из антарктической экспе-диции и были безумно рады поводу прикатить в Кангауз.
Ведь надо же было куда-то девать десять замороженных пингвинов, привезен-ных ими Казарову в подарок...
ГНЕЗДО
– Что делать-то будем? А, Юрка?
– Вовка, по прозвищу Дерсу Узала с надеждой смотрел на приятеля.
Юрка думал.
Как быстро подкрался час расплаты! Проклятая орнитология, наука для ненор-мальных! Только-только, часу так в четвертом утра, оторвешься от гитары и от симпа-тичной девчонки с колдовскими глазами - и пожалуйста: в пять - подъем!
А потом, как идиот, тащишься, постукивая зубами, по росе, слушаешь этих под-лых пернатых и натужно пытаешься определить их то по голосу, то по высунувшемуся из кустов хвосту.