Каникулы 2075
Шрифт:
Над прерией все чаще появлялись облака, правда, легкие, белые и ни намека на дождь. Ветер — временами порывистый, освежал. Идти по пусть и малозаметной, но все же колее, куда удобнее, чем пытаться вычислять путь по маловразумительным координатам. Можно просто шагать и размышлять о своем.
Больше всего думалось о загадочной девушке — Наташе. Кто она? Что за спецназ пришел ей на помощь? Почему угодила в плен к этим ублюдкам? Ясно, что они пытались ее сманить к себе, но она отказалась. Ничего не понятно. Только одно несомненно — я ее буду искать, хоть, всю жизнь. Никто мне больше
В этот час я здесь,
а ты, где-то далеко
В этом мире без мечты
Людям нелегко.
Пусть не рядом я сейчас
Верую и жду
Не сейчас, потом, когда
жизнью заслужу.
Встречу, мир перевернув,
В поисках твоих,
Я ищу тебя одну,
В жизни на двоих.
Сочинил первый раз в жизни. И от собственных строк стало чуть легче.
Степь поражала тишиной и почти полным отсутствием крупной живности. Там, откуда я начал свой поход картина была совершенно другой. И травы — в полный рост. Опять загадка.
На второй день выбрался к озеру. Красоты неописуемой. Меловые, белеющие склоны окаймляли чистейшей синевы прозрачную чашу вод. Широкое — не меньше десятка километров и почти круглое — чудо природы. Взялся за оптику и ура, далеко на другом берегу разглядел едва заметные на таком расстоянии признаки человеческого жилья. Тогда вперед!
Забыв об усталости, голоде и пройденных километрах, устремился к уже различимой цели. К сожалению, путь до поселка оказался куда как долгим. Даже пришлось сделать привал — ноги просто гудели и отказывались шагать. И только сидя на берегу, с ногами, опущенными в прохладную воду, сообразил, что в Озерках мне точно не будут рады. Я для них такой же «райсейский» как и те «гочные», что убили семью на заимке. Да уж. Подумав, решил припрятать оружие. Мало ли. Незачем отсвечивать. С пояса снял кассеты с иглами, одну сунул в карман, остальные в рюкзак. Станнер убрал во внутренний карман куртки. Снова обувшись, уже по предвечерней прохладе дошагал последние километры.
Когда навстречу выскочили три мотоциклиста и брызнув щебнем из-под колес, перегородили дорогу, я почти готовый к такому повороту дел, спокойно поднял руки и только хотел передать слова Сашки, как один из них попросту въехал мне кулаком в челюсть. Удар получился смазанным, но зубы клацнули ощутимо. Пришлось отступить на шаг. И снова, упреждая новую атаку, прокричать:
— Меня Сашка Мезенцев послал, к родителям его! С посланием!
На лицах парней появилась растерянность. Вот чего вы не ждали точно. Вполголоса переговорив и видно приняв решение, один из них заявил.
— Пойдешь со мной. Посмотрим, что за весточку ты от Сашка принес, варнацкая рожа. — И медленно покатил на своем явно самодельном байке вперед.
С раздражением подумалось, — «Сам ты рябая рожа!». Но сдержался, хотя, напрашивался парняга конкретно. Пока шли, замечал неприязненные взоры прохожих — точно здесь к новым переселенцам относятся без симпатии.
У калитки массивных тесаных ворот парень остановился и громко крикнул.
— Дядька Семён, эй, дядька Семён! Выдь на двор, тут до тебя с весткой от Сашка
И взревев мотором, парень укатил назад. А я остался стоять перед глухим забором. Серьезно тут строятся. Капитально и широко. Заборы высокие, крепкие. За ними виднеются крыши домов. Многое из дерева построено. Красиво, добротно и непривычно. Словно в далеком прошлом оказался.
Из-за забора одуряюще пахло свежим хлебом и готовящимся на углях мясом — все, никуда отсюда не уйду, изойду на слюну, а не уйду!
Прошло несколько минут пока, наконец, калитка, скрипнув, отворилась, и в проеме появился крепкий мужик с залихватскими усами и цепким, жестким взглядом. Ростом почти на голову ниже меня, но это привычно — местные вообще, как я заметил, ростом меньше, чем современные земляне.
— Говори. — Коротко приказал мужик.
— От сына вашего с поклоном. Просил передать — жив, здоров. А меня Ленькой зовут. Я случайно в ваши края попал. Ни еды, ни денег нет. Помогите, чем сможете.
Дверь стукнула, закрываясь перед моим носом. Вот тебе и дела. И что теперь? А чего думать? Жрать охота! И сил нет совсем. Уселся на землю, привалясь к забору и прикрыл глаза. Прошло прилично времени, когда опять стукнула калитка и снаружи появился паренек лет двенадцати с куском хлеба в руке и кувшином в другой.
Молча сунул мне здоровенную краюху с добрым шматом сочного мяса. Я ухватил еду и уже думал жадно вгрызться в нее, как парень все так же молча сунул мне под нос кувшин, в котором плескалось молоко.
— Есть во что налить? — Зло бросил паренек, сердясь на мою несообразительность.
— Ах да, конечно. — С облегчением отозвался я. Быстро вынув котелок из рюкзака, уложил хлеб с мясом на крышку, а саму емкость подставил под струю еще теплого молока. Налили мне щедро. По края. И тут же ушли, не прощаясь, оставив мои благодарности совершенно без внимания.
Вот так. Да плевать! Зато теперь я наемся да еще так вкусно! Только сначала решил перебраться подальше от ворот, чтобы никому не мешать и не раздражать. И принялся за еду.
Дотягивая остатки молока из котелка, услышал чей-то тихий голос из-за забора.
— Не поворачивайся. Сиди, как сидел. — Голосок звучал по-заговорщицки и явно принадлежал девушке. Всегда так. Девчонки любопытны и любят все незнакомое. — Я слышала, ты от брата весточку принес? Как он там?
— Нормально с ним все было. Два дня назад.
— А как ты с ними повстречался?
— Я с горы ночью видел огонь в степи. Встретил ребят, рассказал, они меня с собой взяли и на заимку повезли. А там пепелище и убитые. Сашке приказали похоронить всех и своих нагонять.
— Ой, страсти какие! Так что Свиридовы погибли все? И дядька Михась, и тетка Люся и Надька с Веркой?
— Все восемь убиты.
— Ой, не может быть. Беда то какая! — И замолчала, видимо, переживая весь ужас случившегося. После паузы решил заговорить сам.
— Ты еще здесь? Парни погнались за убийцами. Сказали следы от вездехода на земле. Ты вот смотри, с всякими чужаками не встречайся, особенно с ГОКа. — И самому странно стало, что ж это я против самого себя говорю?! А все равно.