Каникулы бога Рандома
Шрифт:
— Да, — со вздохом ответил дед. — Про бесконечные долги, вызванные пристрастием к азартным играм. Про непрекращающиеся попытки достать денег. Про то, что с каждым разом он готов идти на всё большие жертвы только для того, чтобы его допустили к карточному столу.
— К сожалению, да, — ответил я, вспоминая скрюченные пальцы и выпученные глаза, когда Николай Туманов пытался выпросить у меня денег на ещё одну игру. — Не далее, чем сегодня вечером я имел весьма неприятный инцидент с его участием, когда он остался без выигрыша.
— Смотри, только не пойди по его стопам, — проговорил
— Понятно, — я не смог сдержать смеха, но, отсмеявшись, нащупал бумагу, которую пытался отдать тётке. — Кстати, вот ваши деньги, которые вы отдавали за моё лечение. Не пригодились.
— Вот даже как? — дед мельком глянул на чек, но даже не заинтересовался им. — Мне, знаешь ли, деньги уже ни к чему. Совсем скоро я уйду туда, где ими никто не пользуется. Так что нет. Ксюше я тоже нормально оставлю. А вот Свете… Свете это понадобиться. Нам с тобой… — он посмотрел на меня, хохотнул и махнул рукой. — Хотя кого я обманываю, — тебе. Именно тебе, дорогой мой, предстоит сделать так, чтобы твою сестру не продали в сексуальное рабство, как они называют свои договорённости о браках. Тебе предстоит сделать так, чтобы она стала самодостаточной современной женщиной, которая сама сможет выбирать себе партнёра. Это понятно?
— А то как же? — я, конечно, понимал, что и сам всем этим заниматься не буду, но полагал, что Игорь придерживается того же мнения. — Не хочу смотреть, как её, словно барана, отдают в обмен на деньги, которые будут проиграны в ближайший месяц.
— Вот именно, — кивнул мне дед и перешёл на шёпот. — А ты представляешь, как она будет мучиться, когда её будет нелюбимый тискать?
Мне не хотелось представлять, поэтому я поспешил заверить старика:
— Поверь, для родной сестры я сделаю всё, что угодно. Твои слова не останутся неуслышанными, — а внутри я тормошил Игоря.
«Ты же поможешь сестре? — уточнил я. — Я же не зря распинаюсь? Я-то скоро свалю, а эту кашу тебе расхлёбывать».
«Конечно, — ответил тот. — Она один из самых близких мне людей. Именно по духу. Я с основанием рода почему заморочиться решил, потому что тогда смог бы стать опекуном Светкиным и, не без скандала, перевести её в свой род».
— Что ж, я рад, — он откинулся на подушки с чувством выполненного долга.
Казалось, что с него свалился груз, давивший на старика долгие годы, а теперь, когда его нет, Озеров мог свободно вздохнуть. Даже щёки его порозовели.
* * *
И тут мне стало не по себе.
Даже передёрнуло немного.
«Что с тобой? — спросил у меня Игорь, который тоже почувствовал, что со мной что-то не так. — Ты, словно дрожишь?»
«Да вроде нет, — ответил я, проверяя одновременно все показатели организма, да и прислушиваясь к своему собственному сознанию. — Всё в порядке. Но надо дальше наблюдать».
«Хорошо, — Туманов некоторое время помолчал, а затем добавил: — А то страшно, когда бога начинает колбасить».
Скажем так, не страшно,
Убить же бога возможно, но не так просто. Для этого нужна либо дьявольская сила, либо специально созданный для этого инструмент. Таким инструментом, в принципе, может служить что или кто угодно. Вот только сделать его не так-то уж просто.
Дед Озеров сполна насладился тем, что скинул с себя тяжеленный груз ответственности, и повернулся ко мне.
— А как ты получил эти деньги? — он кивнул, указывая на карман, в который я убрал чек. — Не гласом ли пользовался, чтобы добыть выигрыш?
И по пронзительности его взгляд сейчас соперничал с небом, раскинувшимся над Олимпом.
«Скажи ему, что нет, — вмешался Игорь, да так быстро, что я ничего сообразить не успел. — Никакого гласа».
— Нет, — проговорил я, усмехнувшись и положив ладонь на прохладную руку Озерова, лежащую поверх одеяла. — Никакого гласа. Выигрышем я обязан сугубо богу Рандому.
Но дед словами о боге не заинтересовался. Его, кажется, интересовал только этот самый глас.
«Игорь, у меня к тебе серьёзные вопросы, — сказал я тоном, лишь частично предполагающим иронию. — Что ещё за глас?»
«Рандом, — сказал он, впервые, или около того, обратившись ко мне по имени. — Давай не сейчас, а? Я обязательно тебе расскажу, но чуть позже, хорошо?»
— Это отлично, что ты не пользовался гласом, — проговорил в этот момент Альберт Эдгарович.
Я развёл руками, реагируя на обоих собеседников одновременно. Ну а что я мог на всё это сказать?
— Это так страшно? — решил я пойти окольными путями и кое-чего в этом деле добился.
— Мы же с тобой неоднократно об этом разговаривали, — тяжело вздохнул дед и посмотрел на меня с просьбой в глазах. — Никогда, ни при каких обстоятельствах, кроме самых крайних не использовать глас. Помнишь? — мне пришлось кивнуть, чтобы не вызывать подозрений и услышать-таки о том, что меня интересовало.
Во мне боролось сразу два чувства. Во-первых, что-то явно не давало мне расслабиться. Что-то нависло надо мной, а я не понимал, что именно. Во-вторых, у владельца моего тела оказался какой-то редкий дар, которым ему запрещают пользоваться. Но присущее мне любопытство взяло верх, и я принялся выуживать из дедушки информацию.
— Да я вроде бы и не использовал его уже давным-давно, — сказал я наобум и добился того, что Туманов в моём сознании зашипел на меня, призывая быть аккуратнее.
— Уж, конечно, — с вызовом проговорил Озеров и выказал уже недовольство. — Если бы не пользовался, не загремел бы в больницу. Я полгода назад был ещё не настолько развалиной, как сейчас. По моему приказу твою машину, точнее, то, что от неё осталось, по винтику разобрали. И там явно присутствовали следы заклинания на уничтожение. То есть, автомобиль просто притягивал любые катастрофы, какие только мог. Но доказательств у нас нет. А все ниточки, пока не обрывались, вели в сторону Серпухова.