Каникулы Элси

Финли Марта

— У нее нет своих, — ответил он, — они все принадлежат мне. Я разрешил ей поносить их, но это все, она не имеет права раздавать их.

И он опять уткнулся в газету. Элси склонилась над своей работой. Лицо ее пылало, а руки дрожали так, что она едва держала спицы.

— Боюсь, что папе надо сказать, — подумала она, что я уже отдала один локон. Я никогда не думала, что они его, но я должна была знать. Ведь когда я хотела обрезать волосы прошлым летом, он сказал, чтобы ни к одной волосинке не прикасались. Ох, ну почему же я об этом не подумала? И теперь он будет очень даже недоволен.

— Тогда и не говори

ему, — прошептал искуситель, — он ни за что не заметит.

— Нет, это совсем неправильно— скрывать свои проступки, — ответила совесть.

— Я скажу ему, — решила она.

— Тогда подожди до завтра, — опять прошептал искуситель, — если ты скажешь ему сейчас, то в наказание он, вполне вероятно, лишит тебя прогулки верхом.

Так происходила борьба в маленькой груди. Окружающие все смеялись и болтали, даже не подозревая о том сражении, которое должно было выдержать маленькое сердечко.

Неожиданно Люси вскочила.

— Ох! Мне так надоело шить, девочки, давайте всё отложим и побежим в сад, чтобы поразмяться!

Кэрри и Мэри радостно согласились.

— Я должна сначала поговорить с папой, — почти шепотом проговорила Элси, — только вы меня не ждите.

Несмотря на то, что она говорила тихонько, слух отца уловил ее слова. Как только девочки убежали, он положил газету на колени, повернулся в ее сторону и, улыбаясь, протянул руку.

— Что, моя милая? Что ты хотела сказать папе? Элси сразу же подошла к нему, и он удивился, что

она вся дрожала, щеки пылали, а глаза наполнились слезами.

— Что? Что тебя так огорчило?— нежно спросил он.

Как раз перед этим Аделаида тоже вышла из комнаты, и рядом не было никого, кто бы мог их слышать.

— Пожалуйста, папа, не сердись на меня очень сильно, — смущенно и умоляюще пробормотала девочка. — Я не знала, что ты так заботишься о моих волосах. Я не подумала о том, что они принадлежат тебе и отдала один локон Кэрри.

Некоторое время он молчал, по-видимому, удивленный ее исповедью, а потом ласково сказал:

— Нет, дорогая, на этот раз я не буду сердиться и уверен, что ты никогда больше этого не сделаешь, теперь ты уже знаешь, что они мне дороги.

— Нет, конечно, никогда, папа, — ответила она с облегчением. — А разве ты не будешь меня наказывать? Я так боялась рассказать тебе об этом, думала, что ты не разрешишь мне сегодня кататься верхом.

— Тогда почему же ты не отложила свое признание на более поздний час? — спросил он, внимательно глядя на нее.

— Я очень хотела так сделать, — пробормотала она, опуская глаза и заливаясь краской, — но я знала, что это будет неправильно.

— Моя милая, честная малышка, — он посадил ее себе на колени, — твой отец любит тебя еще сильнее за это новое доказательство твоей честности и доверчивости. Лишить тебя катания? Ни за что! Я бы хотел наградить тебя, а не наказать. А! Я и забыл совсем! Ведь у меня что-то есть для тебя. — И засунув руку в карман, он вытащил оттуда письмо.

— Ой! Это же от мисс Розы! Миленькая моя, хорошая мисс Роза! — радостно воскликнула Элси, беря в руки письмо.

Она хотела сойти с его колен, но он удержал ее.

— Сиди и можешь читать здесь, дорогая. Мне нравится, когда ты сидишь у меня на коленях. И если ты встретишь какие-нибудь трудные слова, я помогу тебе.

— Спасибо, папа, иногда попадаются

трудные слова или немножко трудные, но для меня очень, потому что я еще маленькая, хотя, я думаю, что мисс Роза старается писать четко. Она знает, что я не могу читать написанное от руки так же хорошо, как взрослые.

С этими словами Элси нетерпеливо открыла конверт, и, усевшись поудобнее, стала читать. Отец наблюдал за выражением ее лица, пока она читала. Раза два она попросила его подсказать ей слово, но в основном прочла без особого труда.

— Какое хорошее письмо, папа! — складывая его, сказала Элси, — и я так рада, что мисс Роза быстро отвечает мне.

— А ты не хочешь, чтобы я тоже порадовался? — спросил он.

Она быстро вложила письмо ему в руку и покраснела:

— Я не знала, что тебе интересно, папа.

— Мне интересно абсолютно все, что приносит боль или радость моей маленькой девочке, — ласково ответил отец. — Я бы хотел быть участником во всех ее радостях и печалях.

Пока он читал, Элси наблюдала за ним почти с той же внимательностью, с которой он следил за ней. Ей очень хотелось, чтобы письмо ему понравилось.

Оно было простым, веселым, что соответствовало возрасту Элси. В нем говорилось о том, что происходило в доме, о маленьких братьях и сестрах, о их любви друг к другу. Мисс Роза рассказывала и о маленьких подарочках, которые они приготовили к Рождеству и о многом другом.

В заключение она коснулась письма Элси, сообщив, что искренне разделяет радость со своей маленькой подружкой.

«Я так рада, моя милая, — писала она, — что твой отец теперь любит тебя так нежно и что ты теперь счастлива. Сердце мое болело из-за твоего горького разочарования при первой вашей встрече. Правда, ты никогда не писала об этом, но в твоих милых маленьких письмах чувствовалась глубокая печаль. Зная, с какой надеждой ты ожидала его возвращения и как твое маленькое сердечко томилось в ожидании его внимания и любви, вполне можно было догадаться о причине твоей тоски. Но, милое дитя, в то время, когда ты наслаждаешься любовью своего земного отца, не забывай, что у тебя есть Небесный Отец, Который должен занимать первое место в твоем сердечке. Он только является даятелем всего доброго, не ожидая взамен твоей драгоценной любви, которая наполняет твою юную жизнь светом и счастьем. Старайся быть ближе к Иисусу, милая Элси, только Его любовь истинная и полная, единственная, в которой мы можем быть вполне уверены, и которая никогда не покинет нас».

— Чудесное письмо, правда, папа? — спросила девочка, когда он сложил его и вернул ей.

— Очень хорошее, доченька, — ответил он отсутствующим тоном. Он выглядел серьезным, и Элси пристально всматривалась в его лицо. Глаза его были задумчиво устремлены в пол. Она подумала, что в письме что-то не понравилось ему. Но вот он снова посмотрел на нее со своей обычной любящей улыбкой и, ласково положив руку ей на голову, сказал:

— Мисс Аллизон, кажется, предупреждает тебя не доверяться постоянству моей любви, но тебе не нужно бояться, что ты когда-нибудь ее лишишься, разве только ты вдруг перестанешь ее заслуживать. Нет, даже и тогда, — добавил он, прижимая ее к себе, — если ты даже станешь и очень непослушной и вредной, ты останешься моим ребенком, моей частью и частью моей ушедшей Элси, а поэтому очень дорогой для меня.