Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане
Шрифт:
Мэри покачала головой:
— Не думаю.
— Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?
— Естественно.
— Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?
— Честно говоря, не помню.
— Понятно, — сказал инспектор Нил.
Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды — это неспроста, и вот вам,
Но дело было слишком давно, летом — какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.
Глава 15
— Извините, мисс Фортескью, что снова беспокою, но я хочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последним человеком — вернее, предпоследним, — который видел миссис Фортескью живой. Когда вы вышли из библиотеки, было примерно без двадцати шесть?
— Примерно, — согласилась Элейн. — Точнее сказать не могу. — И добавила чуть ершисто: — Я же не смотрю все время на часы.
— Нет, конечно. Когда вы остались с миссис Фортескью вдвоем, о чем вы говорили?
— Какая разница?
— Может, и никакой, — не стал возражать инспектор Нил. — Но вдруг мне станет понятно, что было у миссис Фортескью на уме.
— Вы хотите сказать… она могла сделать это сама?
Инспектор Нил заметил, что в глазах Элейн сверкнули огоньки. Для семьи Фортескью такое решение вопроса было бы весьма удобным. Инспектор Нил и на секунду не допускал мысли о самоубийстве. Адель Фортескью не из тех, кто лишает себя жизни, — в этом он был уверен.
Даже если она отравила мужа и поняла, что преступление будет раскрыто и кары не избежать, ей бы и в голову не пришло кончать жизнь самоубийством. Она жила бы с уверенностью, что даже если ее будут судить за убийство, то наверняка оправдают. Но коли эта гипотеза занимает Элейн Фортескью… что ж, пожалуйста. И он сказал, не сильно греша против истины:
— Эту возможность, мисс Фортескью, нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому я и спрашиваю, о чем вы говорили.
— Вообще-то речь шла о моих делах, — чуть поколебавшись, призналась Элейн.
— А ваши дела — это… — Он сделал вопросительную паузу и отечески посмотрел на нее.
— Я… видите ли, в наши края недавно приехал мой друг, и я спрашивала Адель, не будет ли она возражать, если я приглашу его остановиться в доме.
— Ага. И кто же этот друг?
— Некто мистер Джералд Райт. Он школьный учитель. Сейчас живет в гостинице «Гольф».
— Это ваш близкий друг?
Инспектор Нил засиял, как добрый дядюшка, и сразу приобрел вид умудренного годами
— Мы что же, скоро услышим что-то весьма интересное?
Ему на мгновение стало стыдно, ибо девушка залилась краской и неловко взмахнула рукой, словно защищаясь. Конечно же, она была влюблена в этого Джералда.
— Мы… пока не обручены, и сейчас не время объявлять о помолвке… но, я думаю, вы правы… то есть вообще-то мы собираемся пожениться.
— Поздравляю, — со всей теплотой сказал инспектор Нил. — Значит, мистер Райт остановился в гостинице «Гольф»? И давно?
— Когда умер отец, я послала ему телеграмму.
— И он сразу приехал. Понятно, — сказал инспектор Нил.
Это его любимое словечко на сей раз прозвучало дружелюбно и успокаивающе.
— И что вам ответила миссис Фортескью?
— Она сказала, разумеется, я могу принимать здесь кого угодно.
— То есть она была очень любезна?
— Ну не то что любезна. Она еще сказала…
— Так что еще она сказала?
Элейн снова вспыхнула.
— Какую-то глупость насчет того, что я могла бы найти себе партию и получше. Это на нее очень похоже.
— Ну что ж, — примирительно произнес инспектор Нил, — родственники говорят и не такое.
— Да, вы правы. Просто многие… не способны оценить Джералда по достоинству. Знаете, он очень умный, у него много нестандартных и прогрессивных мыслей, и людям это не нравится.
— Поэтому он и не нашел общего языка с вашим отцом?
Элейн просто запылала от смущения.
— Отец был заранее настроен против Джералда, несправедлив к нему. Он оскорбил Джералда. Джералд так расстроился, что уехал, и несколько месяцев от него вообще не было вестей.
Ты, бедняжка, так бы их и не дождалась, не сыграй твой папочка в ящик и не оставь тебе кучу денег, — вот что подумал инспектор Нил. А вслух сказал:
— Больше вы с миссис Фортескью ни о чем не говорили?
— Нет, нет, больше ни о чем.
— Было примерно двадцать пять шестого, а без пяти шесть миссис Фортескью нашли мертвой. За эти полчаса вы в библиотеку не возвращались?
— Нет.
— А чем вы занимались?
— Я… пошла прогуляться.
— К «Гольфу»?
— Я… да, но Джералда там не было.
Инспектор Нил снова сказал свое «понятно», на сей раз как бы намекая на то, что разговор окончен. Элейн Фортескью поднялась и спросила:
— Это все?
— Да, мисс Фортескью, спасибо.
Она пошла к выходу, но тут Нил спросил как бы между делом:
— Вам что-нибудь известно насчет дроздов?
Она уставилась на него.
— Дроздов? Которые были в пироге?
Ага, подумал про себя инспектор Нил, значит, все-таки в пироге. А вслух спросил:
— Когда это было?
— Три или четыре месяца назад. И на стол отцу их подбросили тоже. Он был в ярости.
— В ярости? Всех расспрашивал, да?
— Конечно. Но как они туда попали, мы так и не выяснили.