Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане
Шрифт:
Джулиан улыбнулся:
— Но ты и вправду до сих пор как маленькая, Банч.
Сам Джулиан Хармон, судя по всему, давно ощущал себя шестидесятилетним. Хотя до этого возраста ему еще оставалось лет двадцать пять.
— Да, конечно, я глупая…
— Ты вовсе не глупая, Банч. Ты очень умная.
— Нет-нет… Я совсем не интеллектуалка. Я, правда, стараюсь… И мне, честное слово, нравится, когда ты говоришь о литературе, истории и о всяких других науках. Хотя, пожалуй, читать мне по вечерам вслух Гиббона все же не стоило, ведь, когда за окном свистит ветер, а тут у нас так тепло и уютно, меня от Гиббона
Джулиан рассмеялся.
— Но зато тебя я слушать обожаю! Расскажи мне еще раз про старого священника.
— Да ты давно знаешь все наизусть, Банч!
— Ну, пожалуйста, еще разочек!
— Ладно, — уступил муж. — Старого священника звали Скримгор. Однажды кто-то заглянул в церковь, где он служил, и увидел стоящего на кафедре старика Скримгора, который произносил пламенную проповедь, обращаясь к поденщицам. «Ага! — говорил он, грозя им пальцем. — Я знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что Агасфер — это Артаксеркс Второй. А я скажу вам, что вы ошибаетесь! — восклицал старик и добавлял с неописуемым торжеством: — Агасфер — это Артаксеркс Третий!»
Вообще-то Джулиан не находил в истории ничего особо смешного, но Банч не переставала потешаться. Вот и теперь снова раздался всплеск ее звонкого смеха.
— Ах, старый зануда! Когда-нибудь и ты станешь таким же, Джулиан.
Джулиан смутился.
— Да, я очень переживаю, что мне не всегда удается говорить просто и доходчиво, — сказал он.
— А вот из-за этого я бы на твоем месте не волновалась. — Банч поднялась из-за стола и принялась складывать на поднос грязную посуду. — Вчера миссис Батт призналась мне, что ее муж, который раньше в церковь даже не заглядывал и слыл местным атеистом, теперь каждое воскресенье приходит послушать твою проповедь… «А недавно, мадам, — продолжала она, мастерски копируя рафинированную собеседницу, — мой Батт сказал мистеру Томкинсу из Литтл-Ворсдейла, что наш Чиппинг-Клеорн — это культурный оазис. Не то что Ворсдейл, где мистер Гросс говорит с прихожанами, как с несмышленышами. Наш священник — человек высокообразованный, настоящий джентльмен. Еще бы! Он не в каких-нибудь Милчестерах, он в Оксфорде обучался! И нас дарит плодами своей образованности. Он все знает и про Древний Рим, и про Грецию, и про Вавилон с Ассирией! Даже кота своего назвал в честь ассирийского царя», — победоносно закончила Банч. — Видишь, какая о тебе идет слава?… О господи! Мне же надо делать дела, а то я до вечера не управлюсь! Кис-кис-кис, Тиглатпаласар, иди сюда, отведай селедочный хребетик!
Открыв дверь, она ловко придержала ее ногой и юркнула в кухню с полным подносом, громко и не особенно благозвучно распевая песню собственного сочинения:
Что за прелестный, убийственный день, Как благоухает сирень! Все сыщики разбежались…Грохот посуды, вываленной в раковину, заглушил следующие слова, но, выходя из дома, преподобный Джулиан Хармон все же услышал последнюю строку, преисполненную ликования:
И мы на убийство собрались!Глава 2
Завтрак в «Литтл-Пэддоксе»
В
Мисс Блэклок тихонько хихикнула. Патрик пробормотал:
— Ага! Значит, не «авторитетный», а «авторитарный» — вот где я ошибся!
И вдруг мисс Баннер закудахтала, как испуганная наседка:
— Летти, Летти, ты видела? Что это?
— В чем дело, Дора?
— Какое странное объявление! В нем написано, что в «Литтл-Пэддоксе» произойдет убийство. Прямо так и написано, черным по белому…
— Дора, дорогая, не волнуйся… Покажи.
Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блэклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:
— Вот, смотри.
Мисс Блэклок взглянула. Брови ее поползли вверх. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:
— «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В „ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ“ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!» Патрик, это твои выдумки? — вопрошающий взгляд Летиции Блэклок остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.
Патрик Симмонс начал поспешно оправдываться:
— Да вы что, тетя Летти?! Как вы могли подумать? И вообще, почему я?
— Потому что с тебя станется, — жестко сказала мисс Блэклок. — Такие шуточки в твоем стиле.
— Шуточки? Господь с вами, тетя Летти!
— Тогда, может, это твоих рук дело, Джулия?
— Разумеется, нет, — ответила Джулия со скучающим видом.
Мисс Блэклок пробормотала:
— Неужели это миссис Хаймес?…
И взглянула на уже опустевшее место за столом.
— Нет, как-то непохоже, что у нашей Филиппы вдруг прорезалось чувство юмора, — откликнулся Патрик. — Она у нас особа серьезная.
— Тогда чья это выдумка? — спросила, позевывая, Джулия. — И вообще, что это означает?
— Наверное, какой-то глупый розыгрыш, — с расстановкой произнесла мисс Блэклок.
— Но зачем? — воскликнула Дора Баннер. — С какой целью? Если это шутка, то очень неумная шутка, дурного тона!
Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а подслеповатые глаза возмущенно сверкнули.
Мисс Блэклок улыбнулась:
— Не волнуйся, Банни. Ничего страшного, просто кто-то решил пошутить. Хотелось бы только узнать, кто именно.
— В объявлении говорится «сегодня», — напомнила мисс Баннер, — сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?
— Будет смерть, — загробным голосом произнес Патрик. — Сладкая смерть!
— Прекрати сейчас же! — цыкнула на него мисс Блэклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула от ужаса.
— …Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, — снова принялся оправдываться Патрик. — Вы же знаете, мы называем его «Сладкая смерть».
Мисс Блэклок рассеянно улыбнулась.