Каникулы в стране сказок
Шрифт:
Я повторил стихи, мяч сорвался с подоконника, вылетел из окна, а за ним полетели и мы с Кузей. География помахала мне на прощание рукой и крикнула:
— Если тебе придется очень уж плохо, зови меня на помощь. Так и быть, выручу!
Мы с Кузей быстро поднялись в воздух, а мяч летел перед нами. Вниз я не смотрел. Боялся — голова закружится. Чтобы не было очень страшно, я не сводил глаз с мяча. Долго ли мы летели — не знаю. Не хочу врать. В небе светило солнце, а мы с Кузей неслись за мячом, как будто были привязаны к нему веревочкой и он тащил нас
Как хорошо, что Кузя увязался за мной! Как хорошо, что он стал разговаривать, как человек! Мы с ним болтали всю дорогу. Мне, правда, не очень нравилось, что он слишком много рассказывал о своих приключениях: он любил охотиться на мышей и ненавидел собак. Обожал сырое мясо и сырую рыбу. Поэтому больше всего болтал о собаках, мышах и еде. Все же он был малообразованным котом. Оказалось, в футболе он ровным счетом ничего не понимал, а смотрел потому, что вообще любит наблюдать за всем, что двигается. Это ему напоминает охоту на мышей. Значит, слушал он про футбол только из вежливости.
Мы шли по лесной тропинке. Вдали показался высокий холм. Мяч обогнул его и скрылся. Мы очень испугались и бросились вдогонку за ним. За холмом мы увидели большой замок с высоченными воротами и каменным забором. Я присмотрелся к забору и заметил, что он состоит из огромных переплетающихся букв.
У моего папы есть серебряный портсигар. На нем вырезаны две переплетенные буквы — Д и П. Папа объяснил, что это называется вензелем. Так вот этот забор и был сплошным вензелем. Мне даже кажется, что он был и не каменный, а из какого-то другого материала.
На воротах замка висел замок килограммов в сорок весом. По обеим сторонам входа стояли два странных человечка. Один согнулся так, что казалось, будто он разглядывает свои колени, а другой был прям, как палка.
Согнутый держал огромную ручку, а прямой — такой же карандаш. Они стояли неподвижно, словно неживые. Я подошел поближе и потрогал согнутого пальцем. Он не пошевелился. Кузя обнюхал их обоих и заявил, что, по его мнению, они все-таки живые, хотя человеком от них не пахнет. Мы с Кузей назвали их Крючок и Палка. Наш мяч рвался в ворота. Я подошел к ним и хотел попробовать толкнуть замок. А вдруг он не заперт? Крючок и Палка скрестили ручку и карандаш и преградили мне дорогу.
— Ты кто? — отрывисто спросил Крючок.
А Палка, как будто его толкнули под бока, закричал во весь голос:
— Ох! Ах! Ох, ох! Ах, ах!
Вежливо ответил, что я ученик четвертого класса. Крючок покрутил головкой. Палка разохался так, как будто я сказал что-то очень нехорошее. Потом Крючок покосился на Кузю и спросил:
— А ты, который с хвостом, тоже ученик?
Кузя сконфузился и промолчал.
— Это
— Имя? Фамилия? — допрашивал Крючок.
— Перестукин Виктор, — ответил я, как на перекличке.
Если бы вы видели, что стало с Палкой!
— Ох! Ах! Увы! Тот! Самый! Ох! Ах! Увы! — без передышки выкрикивал он минут пятнадцать подряд.
Мне это здорово надоело. Мяч привел нас в Страну невыученных уроков. Почему же мы должны стоять у ее ворот и отвечать на дурацкие вопросы? Я потребовал, чтобы мне немедленно дали ключ отпереть замок. Мяч шевельнулся. Я понял, что действую правильно.
Палка подал мне громадный ключ и закричал:
— Открывай! Открывай! Открывай!
Я вставил ключ и хотел его повернуть, но не тут-то было. Ключ не поворачивался. Стало ясно, что надо мной смеются.
Крючок спросил, не сумею ли я написать правильно слова: «замочек» и «ключик». Если сумею, ключ тут же отопрет замок. Отчего же не суметь! Подумаешь, хитрость какая! Неизвестно, откуда появилась классная доска и повисла перед самым моим носом прямо в воздухе.
— Пиши! — крикнул Палка и подал мне мел.
Я сразу написал: «ключ…» — и остановился.
— Пиши! Дальше! — приказал Палка.
Хорошо ему было кричать, а если я не знаю, что писать дальше: ЧИК или ЧЕК. Как правильно — клюЧИК или клюЧЕК? То же самое было и с «замочком». ЗамоЧИК или замоЧЕК? Было над чем подумать.
Есть же какое-то правило… А какие правила грамматики я вообще знаю? Стал припоминать. Кажется, после шипящих не пишется… Но при чем тут шипящие? Они сюда никак не подходят.
Кузя посоветовал писать наобум. Если напишешь неправильно, потом исправишь. А так разве можно угадать? Это был толковый совет. Я уже собирался так и сделать, но Палка закричал:
— Нельзя! Неуч! Невежда! Увы! Пиши! Сразу! Правильно! — Почему-то он ничего не говорил спокойно, а только все выкрикивал.
Я сел на землю и стал вспоминать. Кузя все время вертелся возле меня и часто задевал своим хвостом по лицу. Я прикрикнул на него. Кузя обиделся.
— Зря расселся, — сказал Кузя, — все равно не вспомнишь.
Но я вспомнил. Назло ему вспомнил. Пожалуй, это было единственное правило, которое я знал. Вот уж не думал, что оно когда-нибудь мне так здорово пригодится!
— Если в родительном падеже слова в суффиксе выпадает гласная, то пишется ЧЕК, а если не выпадает — пишется ЧИК.
Это не трудно проверить: именительный — замоЧЕК, родительный — замоЧКА. Ага! Буква выпала. Значит, правильно — замоЧЕК. Теперь совсем легко проверить и «ключик». Именительный — клюЧИК, родительный — клюЧИКа. Гласная остается на месте. Значит, надо писать «клюЧИК».
Палка захлопал в ладоши и закричал:
— Чудесно! Прелестно! Восхитительно! Ура!
Я крупными буквами смело написал на доске: «ЗАМОЧЕК, КЛЮЧИК». Потом легко повернул ключ в замке, и ворота распахнулись. Мяч покатился вперед, а мы с Кузей пошли за ним. Палка и Крючок поплелись сзади.