Каникулы в Венеции
Шрифт:
— В следующий раз я бы хотела прокатиться на гондоле и осмотреть галереи и церкви, — сказала она. — Но лишь Господь знает, когда это осуществится.
— Вы говорили, что должны посетить три отеля. Куда вы поедете после Виваро?
— В Парону. Это город, где Маркус Фишер написал свою драму «Все проходит». Я остановлюсь на вилле «Чезаре», где он когда-то жил и даже принимал в качестве гостьи одну августейшую особу, — объяснила Диана. — Мой босс имеет обыкновение сам осматривать столь романтические места, но в этот
— А после этого?
— Вернусь в свою квартиру в Илинге. Это достаточно близко от агентства, так что я хожу на работу пешком. Мой отец живет недалеко от Челтнема, и Китти, когда она не в колледже, проводит время то с отцом, то со мной. В этом году она была здесь, и, конечно, мы ужасно скучали без нее.
Внезапно она оборвала рассказ и замахала рукой, отказываясь от шампанского, которое предлагал Нортон.
— Больше не надо, а то я не смогу держать вилку и нож!
— Тогда идемте есть, — немедленно отреагировал он.
Они сели за столик у окна, сквозь которое был виден освещенный парк и отражающаяся в бассейне луна. Ужин в обществе Нортона действительно превратил этот вечер в особенный, совершенно не сравнимый со вчерашним. Двадцать четыре часа назад она еще даже не была с ним знакома. Их первая встреча была далека от идиллии. Если бы кто-нибудь сказал ей тогда, что она примет приглашение на ужин от этого неприязненно настроенного мужчины, который был так резок с ней, она бы не поверила. И вот они вместе за столом при свечах, и ей приятно находиться в обществе Нортона Брента, приятно настолько, что это граничит с безрассудством.
Она постаралась отогнать от себя эту мысль и приступила к омару, который был подан вслед за дыней и сырокопченой ветчиной. Ее вспугнул неожиданно прямой вопрос Нортона о том, есть ли в ее жизни мужчина.
— Нет, — помедлив, сказала она.
— Вы ответили не сразу. Почему?
— Я хотела добавить — не сейчас.
— В жизни такой женщины, как вы, тем более достигшей вашего возраста, должны были быть мужчины, — сказал он, откидываясь на спинку стула.
— И каков же мой возраст, по вашему мнению? — весело отреагировала она.
— Вы говорили, что Китти сейчас двадцать и что, когда вам было девятнадцать, ей было десять. Почему вы так удивлены?
— Я не ожидала, что вы так внимательны к деталям, — сказала она, улыбнувшись. — Впрочем, я все равно не стала бы скрывать. Если хотите знать точно, в сентябре мне будет тридцать, но мой возраст волнует меня в последнюю очередь.
— Вполне возможно. Я старше вас на девять лет, но еще не считаю себя развалиной.
Эти слова невольно развеселили ее, лишь только она взглянула на его долговязую фигуру.
— Что вас так рассмешило? — спросил он.
— Я просто подумала, что трудно вообразить что-нибудь менее разваливавшееся.
— Спасибо, мада-ам, — сказал он, нарочито
Она помедлила с ответом.
— Один близкий мне человек верил в одну-единственную плохую примету. Он насмехался по поводу пятницы тринадцатого числа и проходил под лестницей, но был твердо убежден, что зеленый цвет приносит ему несчастье. Однажды он попал в тяжелую аварию, когда ехал на зеленой машине, и с тех пор возненавидел зеленый цвет.
— А как насчет ваших глаз? — с любопытством спросил Нортон.
— Поскольку их цвет нельзя было изменить, он примирился с ними, — с иронией сказала Диана, — но устраивал скандал, если я покупала что-нибудь зеленое, поэтому мне пришлось от этого отказаться, что облегчило нашу жизнь. Я думаю, что теперь я ношу зеленое отчасти как символ своей независимости.
— Вы любили этого парня?
— Да, когда-то.
— А сейчас?
— Нет.
— Вы еще встречаетесь с ним?
— Нет.
— Другими словами, это не мое дело!
— Не совсем так. Просто я не люблю обсуждать эту тему. Ну а вы? — решительно спросила она. — У вас есть кто-нибудь?
— Сейчас нет. В течение нескольких лет рядом со мной была одна женщина, но потом мы решили расстаться. Конечно, после этого у меня были другие, не столь долговечные связи, я ведь не монах, да и мой бродячий образ жизни не способствовал постоянству. Теперь, разнообразия ради, я решил обосноваться в штаб-квартире в Британии и посылать в командировки других, вместо того чтобы ездить самому. В последнее время у меня появилось желание пустить корни, жить на одном месте и не открывать чемодан от отпуска до отпуска.
— Вам не будет скучно?
— Пока не знаю. Время покажет.
Подошел официант, предлагая им десерт.
— Я буду только кофе, — сказала Диана. — Не могли бы мы выпить его здесь?
— Если хотите, то да, — заверил ее Нортон, оглядывая зал, который к этому времени был почти пуст.
— Вы полагаете, они предпочли бы, чтобы мы пили кофе в баре?
— Не знаю, — спокойно сказал он. — Если вы хотите пить кофе здесь, мы останемся за этим столиком так долго, как вам будет угодно.
За беспечной беседой, поддержанной хором сверчков, стрекотание которых доносилось из благоухающего ночными ароматами парка, Диана совершенно расслабилась. Наконец ей стало жаль официантов, ожидающих, чтобы убрать со стола, и она предложила прогуляться.
Они медленно шли по освещенной фонарями аллее парка, украшенной статуями, белеющими среди зелени.
— Сегодня такой чудный вечер, что было бы обидно сразу идти спать, — сказала она.
— Скажите, у себя дома, в своей квартире, вы живете одна? — спросил Нортон.