Каникулы юной ведьмы
Шрифт:
— Ну все, пора возвращаться! — заторопил меня мой экскурсовод.
— А где озеро? — только и успела я спросить.
Но леший со словами: «Может, мне за тебя твоего отца искупать?» — уже вернул нас обратно. Пришлось поблагодарить его и вернуться домой. В избе никого не оказалось, тогда, чтобы скоротать время, я вышла за калитку. Прогуливаясь по улице, вскоре столкнулась с Лизкой.
— Ой, привет! Значит, вы и впрямь вернулись, а то слухи ходят, а никто не видел еще толком, — тут Лизка подозрительно прищурилась. — И где же это вы пропадали?
Но мне не понравилось, как она себя ведет, и я, отвернувшись
— Ника, пошли с нами купаться, — позвала она.
Мне не хотелось идти с ней, но потом я вспомнила, что еще ни разу не искупалась в этом году, не позагорала. Так обидно стало, что я мигом собралась. А будет приставать с глупыми вопросами — отмолчусь.
Против ожидания, Лизка больше не надоедала. Я познакомилась с мальчишками. И вскоре мы уже весело шагали через лесок. Они мне рассказывали, что собирают мопед из старых запчастей. И так жаль, что мой папа уехал так быстро, а то они надеялись спросить совета у него. А я им, в свою очередь, рассказывала про дачу и Питер.
Вода оказалась просто отличной, а песчаный берег совершенно безлюдным, так что я вдоволь покувыркалась на мелководье. И мальчишки вели себя нормально. Если бы пдесь оказался кто-то из моих одноклассников, то сразу бы начал кидаться песком.
Правда, на обратном пути пару раз из деревьев высовывался леший и укоризненно смотрел на меня, но я ему показывала язык, и он скрывался обратно в стволах.
И еще Лизка все ж-таки достала меня, где, мол, достала такое платье, что не видно ни одной нитки, ни одного шва, и не мнется, и не пачкается. Но я сказала, что из Японии. Вся компания тут же уважительно закивала головами: «Ну раз из Японии, тогда другое дело».
Дома я дождалась папу с крестным. И когда они появились в доме, их уже ждал накрытый стол. Готовить, выходит, на самом деле так легко! Я и не думала прежде. Правда, пришлось позвать на помощь белок. Они оказались неплохими помощницами, почти все понимали и делали, что я их просила.
И естественно, что за ужином я пересказала то, что узнала от лешего. Папа надолго задумался, а потом изрек, потирая переносицу:
— Я думаю, стоит попробовать. Чем черт не шутит.
Так что было решено передохнуть, а с утра собраться и двинуться к Уральским горам.
— Слава те, господи, не за границу, — очевидно, вспомнив Осло, обрадовался крестный. — На Урале хоть спросить можно будет у любого!
— А ты что, с нами опять собрался?
— А то как же. Никуда я вас таких маленьких без присмотра не отпущу.
На том и порешили.
Глава XX Серебряное озеро
Крестный оказался, как всегда, прав, предложив захватить с собой метлу. Она нам еще как могла понадобиться, судя по обстановке.
Мы стояли посреди густого леса на пологом склоне. Пень оказался на месте. Огромные сосны и ели тесно обступили место нашей высадки. Осмотрев чащобу, мы, не сговариваясь, уселись на ствол поваленного дерева. На нас с папой были подаренные Аш-Уром одежды, а крестный снова вырядился в костюм, «приобретенный» в Осло. Кстати, здесь он смотрелся лучше, чем тогда в городе. Только не хватало карабина за спиной и индейца поблизости. Кузнечик же сидел на плече у крестного.
Выбрав сосну
Деревья внезапно расступились передо мной, и весь открывшийся взору склон оказался заросшим кустами малины. Ветви, повыше даже деда Кузи, были густо усыпаны ягодами, размерами больше напоминавшими клубнику. Зеленых листьев почти не было видно из-за россыпи ягод. Попробовав одну, я немедленно позвала папу и крестного. Вообще-то я довольно спокойно отношусь к дачной малине. Но эта, уральская, оказалась просто объедением!
Папа сначала хмыкнул было, однако уже вскоре его макушка скрылась в зарослях. Он уселся на землю и стал пригоршнями есть сладко-пряные, наполненные солнцем и неведомыми ароматами ягоды. Дольше всех держался крестный, пробурчавший, что все это баловство одно. Но видя, что его никто не слышит, залез в кусты, и вскоре с той стороны послышалось громкое чавканье. Шло время, а уходить не хотелось совершенно. Уже насытившись до отвала, я упрямо высматривала наиболее сочные ягоды, придирчиво сравнивая их с другими, висевшими поблизости. Так могло бы продолжаться до бесконечности, если бы я, медленно передвигаясь по малиннику, не наткнулась на медведя. Он сидел на земле и, притягивая к пасти ветви, зажимал их между зубов, медленно протягивая и оставляя голый стебель.
Я подумала, что он может знать, куда запропастился леший, и позвала косолапого. Что тут было! Мишка взвился в воздух. Маленькие глазки-бусинки невидяще скользнули по мне, и он опрометью бросился в чащу, с шумом ломясь сквозь заросли. Вскоре от медведя и след простыл, и только испорченный им воздух напоминал о встрече. Я не на шутку расстроилась. Ведь помнила о медвежьей болезни. Так нет ведь — сумела-таки напугать топтыгина. И спросить теперь не у кого.
На шум подбежали крестный и папа и стали, недоверчиво глядя на меня, принюхиваться. И только Кузнечику было все равно. Он выглядывал из кармана куртки крестного и, держа обеими лапками ягоду, причмокивая, поедал ее.
— Ника, — отведя глаза, спросил дед Кузя, — у тебя как со здоровьечком? Живот не побаливает от малины?
— Это не у меня, а у медведя, — обиделась я. А потом решила, что хватит прохлаждаться. Пора искать Серебряное озеро, раз местный лешак не объявляется.
Я взялась за метлу, чтобы взлететь и окинуть взором окрестности. Подо мной, куда хватало глаз, раскинулись пологие горы, больше походившие на холмы, сплошь поросшие лесом. Темная зелень хвои кое-где расступалась, освобождая место для более светлой зелени лиственниц. То тут, то там возвышались величавые кедры.
За соседней горушкой поблескивало озерцо. Вполне возможно, что это и есть то самое, о котором упоминал леший. Я направилась было в ту сторону, но уже на подлете заприметила на берегу среди стволов оранжевое пятно. Осторожно снизившись к верхушкам деревьев, я попыталась разглядеть, что там такое. Ну так и есть! Туристическая палатка! Как мне теперь позвать русалок? И вообще, кто это такие? Я осторожно снизилась, запомнила ориентиры, а потом вернулась к своим.
Моим объяснениям больше всех обрадовался Кузнечик: