Каньон Холодных Сердец
Шрифт:
– И что они там делают?
– Лучше тебе этого не знать, – поспешно ответил Зеффер. – Пожалуйста, не спрашивай меня. Умоляю тебя. Нам пора уходить.
Окна тряслись с невообразимой яростью; половицы под ногами скрипели. Казалось, все здание восставало против того, что творилось в его глубинах.
Тэмми подошла к кухонной раковине и, включив кран, ополоснула рот от остатков пищи. Потом, пройдя мимо Виллема, направилась в сторону лестницы, которая находилась в башенке.
– Нет, не туда, – остановил ее Зеффер. – Этот путь безопасней, – указал он на другую дверь.
– Если Тодд
Из подвала потянуло резким холодом, и Тэмми ощутила странный запах, ничуть не похожий на тот, что был в доме, равно как и на благоухание раскинувшегося за окном сада. Насторожившись, она почувствовала, что у нее зашевелились волосы на затылке.
Обернувшись, женщина вопросительно посмотрела на Зеффера.
– Думаю, мне все же придется тебе рассказать, что происходит внизу, прежде чем ты сделаешь следующий шаг.
За пределами дома призраки в молчании ожидали своего часа. Они тоже услышали, как открылась дверь в комнату, где находилась «Охота». Они знали, что какой-то счастливый дурак собирается ступить в Страну дьявола, и если бы могли пробраться в дом и проскользнуть в заветную дверь перед его носом, то сделали бы это любой ценой. Но Катя оказалась слишком предусмотрительной. Чтобы защитить себя от такой угрозы, хозяйка вбила в порог каждой из ведущих в дом дверей по пять икон – они могли предать мертвую душу забвению, в случае если та попыталась бы проникнуть внутрь. Поэтому призракам оставалось держаться от дома на почтительном расстоянии, уповая на то, что придет день, когда иконы потеряют свою страшную силу или когда Катя попросту объявит бывшим любовникам и друзьям амнистию и, вырвав иконы из половиц, разрешит гостям вернуться в дом.
А пока они просто ждали, слушая, что происходит в доме, и вспоминая давно минувшие времена, когда им позволялось входить в дом и покидать его по собственному желанию. Какое это было блаженство! Достаточно было ступить на территорию Страны дьявола, чтобы, подобно змеям, сбросить старую кожу. Они приходили туда снова и снова, и волшебная комната восстанавливала их былое очарование, исправно уничтожая изъяны, разглаживая морщины на руках и ногах и возвращая глазам блеск.
Тайна комнаты, разумеется, держалась в секрете от боссов кино, а когда кому-нибудь из них – Голдвину или Талбергу – совершенно случайно становилось о ней известно, Катя немедленно принимала меры, чтобы заставить любопытствующего держать язык за зубами. О том, что творилось в этом каньоне, никто никому не рассказывал. Гости Кати не обсуждали происходящее там даже друг с другом. Звезды по-прежнему вели на публике обычную жизнь, а по уик-эндам приезжали в каньон Холодных Сердец, где, выкурив сигарету с марихуаной или опиумом, спускались взглянуть на «Охоту» в полной уверенности, что она их омолодит.
Это был недолгий период Золотого века, когда цвет Америки жил жизнью, близкой к совершенству, и, сидя в своих дворцах, мечтал о бессмертии. А почему бы и нет? Им казалось, они нашли способ обновления своей красоты, в том случае если она слегка поблекнет. Разве было предосудительным то, что в погоне за внешним совершенством они вступали в связь со сверхъестественным? В конце концов,
Но Золотой век неумолимо клонился к закату, и для большинства звезд это стало оборачиваться безжалостными ударами: морщины, которые им удавалось разгладить, вновь появлялись на их лицах, причем еще глубже, чем прежде; глаза начинали терять былой блеск. Эти люди продолжали посещать Страну дьявола, отчаянно взывая к ее целительной силе, однако время невозможно было повернуть вспять.
Страшные слухи поползли в высших кругах Голливуда. Рассказывали такое, что волосы вставали дыбом. То кто-то проснулся посреди ночи и обнаружил, что ослеп; то какая-то красавица, к ужасу своего молодого любовника, прямо на его глазах превратилась в старуху. Страх и гнев охватили представителей Золотого века. Они обвиняли Катю в том, что она предоставила им эту безбожную панацею, требовали позволить им в любое время навещать ее дом и «Охоту». Но хозяйка, разумеется, им отказала. Вскоре это повлекло за собой весьма неприглядные последствия: люди начали появляться в ущелье, когда им заблагорассудится, и, колотя ногами по двери, требовали, чтобы их впустили в дом.
Однако холодное сердце Кати оставалось неумолимым. Понимая, что скоро может оказаться в осаде, Катя наняла людей для круглосуточной охраны дома. Несколько месяцев на протяжении весны и лета 1926 года они с Зеффером жили почти в полной изоляции от общества, отстранившись от друзей, которые все же наведывались к ним в дом (нередко с щедрыми подарками) и умоляли Катю уделить им внимание и дать взглянуть хотя бы одним глазком на «Дьявольскую охоту». За редким исключением она почти всегда им отказывала.
Никто по-настоящему не понимал, что происходило в подземных глубинах дома. И неудивительно – тайны комнаты оказались не подвластны даже мудрому отцу Сандру, который продал Зефферу плиточный шедевр. Но то, что было не под силу трезвому интеллекту метафизиков, довольно быстро прочувствовала на себе человеческая плоть. Как наркоманы, зависимые от дозы опиума, люди слепо стремились к тому, что избавляло их от душевной боли, даже не задумываясь о том, почему это целебное средство довело их до такого отчаяния.
Они помнили, что когда-то были счастливы в этом каньоне, что, пребывая в Катином доме и разглядывая сюжеты «Охоты» на изразцовых стенках, которые странным образом перемещались перед их изумленными взорами, они испытывали радость. Разве не следовало из этого, что, вернувшись в каньон и вновь ступив в эту диковинную страну плиточных картинок и иллюзий, они могли вернуть себе былое здоровье и счастье? Однако Катя не позволяла им этого делать и, лишая того единственного, что они так жаждали, заставляла их страдать.
Конечно, она гораздо лучше, чем кто-либо из ее приближенных, представляла себе природу действия дворца своей мечты. Она знала, что дар исцеления и как следствие острая, почти наркотическая зависимость от него объяснялись пребыванием в Стране дьявола. Однако каким образом это происходило, и сколь быстро могла истощиться магическая сила комнаты, Катя не имела ни малейшего представления. Знала только то, что являлась полноправной ее хозяйкой, поэтому могла по собственному усмотрению решать, кого в нее пускать, а кого – нет.