Канон Нового Завета
Шрифт:
| 1. Канонические книги | |
| а. Признанные книги (homologoumena) | |
| А. Церковные книги: | б. Спорные книги (antilegomena) |
| 2. Неканонические книги | |
| а. Подложные книги (notha) | |
| Б. Нецерковные книги: | б. Вымыслы еретиков |
Таким образом, notha занимают особенное положение, будучи церковными, но неканоническими.
Такая интерпретация позволяет нам понять, как Евсевий мог поместить Апокалипсис Иоанна условно в два разных класса. Как историк, Евсевий принимает то, что Апокалипсис широко признан, но, как церковный человек, он раздражен той экстравагантностью, с которой его использовали монтанисты и другие
Почему Евсевий не упоминает в своем списке Послание к Евреям, в свое время широко обсуждалось. Самое простое объяснение в том, что он включил его как каноническое среди Посланий Павла, при этом не идентифицируя. Правильно и то, что авторство Павла оспаривалось; Евсевий в ряде мест приводит различные гипотезы, которые предлагали для объяснения стилевых отличий от других посланий Павла. Но, поскольку в этом месте Евсевий всего лишь констатирует в более или менее упорядоченной форме, какие книги к какому классу принадлежат, и не обсуждает природу и происхождение этих писаний, он мог совершенно спокойно включить его в число Посланий Павла, так как сам относил его к ним.
470
В VII. 25, 18–27 Евсевий соглашается с мнением Дионисия Александрийского, основанном на критическом анализе стиля и лексики, и заключает, что автор Апокалипсиса — не апостол Иоанн, а “второй Иоанн”, которого называли еще “пресвитер Иоанн”. Эта перемена во взглядах Евсевия отражает те изменения и исправления, которые он в течение многих лет вносил в свою Церковную историю.
В заключение мы должны признать, что Евсевию, может быть, и не удалось достичь стандарта, приемлемого в современной историографии, но его метод перечислений, учитывая пестроту жизни в древней Церкви, замечательно прост и практичен. Он старается точно передать принимавшееся в то время всей Церковью мнение относительно числа и названий книг Св. Писания. Недостаток уверенности говорит нам о честности Евсевия и о его нежелании навязывать более стройную, но искусственную классификацию. Его труд убеждает нас в том, что вскоре появится и более строгий, закрытый список книг.
Прежде чем проститься с Евсевием, мы рассмотрим еще одно свидетельство, имеющее отношение к теме канона, хотя, может быть, мы и не знаем, как его правильно истолковать. Около 332 г. император Константин, стремясь развивать богослужение и организуя его во всевозрастающем числе храмов своей столицы, распорядился, чтобы Евсевий составил 50 экземпляров Св. Писания. Опытные писцы должны были их записать на хорошо обработанном пергаменте. В письме [471] , которое дошло до нас, император сообщает ему, что все необходимое для этой работы передается в его распоряжение, включая два экипажа, чтобы доставлять готовые рукописи императору. Константин собирался лично все проверять. “Таков был приказ императора, — говорит Евсевий, — после которого работу незамедлительно начали. Вскоре мы отправили ему великолепные книги, тщательно связанные в тройной или четверной форме” .
471
Евсевий, Vita Const. IV. 36, 37.
Хотя точное значение этих слов истолковывалось по-разному [472] , интереснее всего вопрос (на который в тексте нет никакого ответа): какие книги и в какой последовательности были включены в эти собрания? Удивительно, что тот же Евсевий, который постарался достаточно подробно рассказать о колебаниях по поводу некоторых апостольских или считавшихся таковыми книг, ни словом не обмолвился о том, как отбирались писания в этом важнейшем случае. 50 первоклассных унифицированных экземпляров не могли, конечно, не оказать огромного влияния на создание будущих книг, по крайней мере в пределах Константинопольского патриархата. Они, несомненно, содействовали тому, чтобы на Востоке появился общепринятый канон Нового Завета [473] .
472
Из шести толкований этого греческого предложения (см. Metzger, The TextoflheNew Testament, p. 7; русский перевод — Б. Мецгер, Текстология Нового Завета (Москва, ББИ, 1996), с. 5, сн. 2), возможно, наиболее принято то, что текст на странице располагался в три или четыре колонки; см. Kirsopp Lake, «The Sinaitic and Vatican Manuscripts and the Copies sent by Eusebius to Constantinople», Harvard Theological Review, xi (1918), pp. 32–35, Carl Wendel, «Der Bibel-Auftrag Kaisar Konstantins», Zentralblatt fur Bibliotheswesen, Ixi (1939), pp. 165–175. С другой стороны, Т. С. Skeat («The Use of Dictation in Ancient Book-Production», Proceedings of the British Academy, xlii [1956], pp. 179–208, особенно 195–197) предлагает привлекательную версию: фраза значит, что по мере завершения рукописей их посылали на просмотр императору “по три-четыре экземпляра за раз”.
473
См. К. L. Carroll, «Toward a Commonly Received New Testament», Bulletin ofthejohn RylandLibrary, xliv (1962), pp. 341 и далее; и W. R. Farmer, Jesus and the Gospel (Philadelphia, 1981), pp. 193 и далее.
Сегодня мы располагаем двумя греческими рукописями Ветхого и Нового Заветов, которые некоторые исследователи числят среди 50, созданных по приказу Константина.
474
Оставшаяся часть Послания к Евреям и Апокалипсиса добавлена переписчиком XV века. О том, как именно производилось это восполнение, см. Т. С. Skeat, «The Codex Vaticanus in the Fifteenth Century», Journal of Theological Studies, N.S. xxxv (1984), pp. 454–465.
IX. Закрытие канона на Востоке
I. ОТ КИРИЛЛА ИЕРУСАЛИМСКОГО ДО ТРУЛЛЬСКОГО СОБОРА
Как мы видели в предыдущей главе, Восточная церковь по свидетельству Евсевия, около 325 г. еще сомневалась в том, насколько авторитетно большинство Соборных посланий и Апокалипсис. В этом же веке, чуть позже, это пытались преодолеть такие разные церковные деятели, как Кирилл Иерусалимский, Афанасий Александрийский, Григорий Назианзин, Амфилохий Иконийский, Дидим Слепец и Епифаний Саламийский, составили несколько списков священных книг. Свидетельства прежних поколений в большинстве своем представляли собой эпизодические утверждения и случайные ссылки; эти же списки выглядят как суждения, призванные очертить границы канона.
Главное из сохранившихся произведений Кирилла Иерусалимского (315–386) — его Огласителъные поучения, где он наставляет оглашаемых во время Великого поста, готовя их к крещению в пасхальное воскресенье. Произнес он эти проповеди около 350 г., в основном в храме Гроба Господня, построенном Константином, а позже их опубликовали по кратким записям одного из членов общины. Неудивительно, что в этой серии поучений, всесторонне и кратко излагающих христианскую доктрину и толкующих о практической жизни, содержится список Св. Писаний Ветхого и Нового Заветов [475] . Перечислив книги Ветхого Завета, Кирилл говорит, что в Новый Завет входят четыре Евангелия, и предостерегает своих слушателей от пользования другими евангелиями, подложными и вредоносными. За Евангелиями следуют Деяния Апостолов, семь Соборных посланий — Иакова, Петра, Иоанна и Иуды, которые “запечатлены четырнадцатью посланиями Павла”. Все остальные, говорит Кирилл, “мы зачислим во второй разряд, и те книги, которые не читают в церквах, не читайте и вы по отдельности” (4, 36).
475
Cathecheses 4, 33–36.
Отметим, что в число книг Нового Завета не попал Апокалипсис. Так обстояли дела с каноном в Иерусалимской церкви к середине IV века.
Здесь следует упомянуть о Соборе, на котором обсуждался канон, хотя трудно с определенностью сказать, как все это было в действительности. Состоялся Собор в Лаодикии; город этот расположен в малоазийской провинции Фригии Пакатании. На нем обсуждали канон, но точного решения на этот счет мы не знаем. В заключении соборных правил (или “канонов”), которые приняли тридцать с небольшим [476] клириков, сказано: “В церквах да не читаются ни псалмы частного сочинения, ни неканонические книги , а только канонические писания Нового и Ветхого Заветов”. Это постановление с незначительными изменениями присутствует во всех отчетах о Соборе. Однако в более поздних рукописях за ним следует список ветхозаветных, а затем и новозаветных книг. Последняя часть совпадает с нынешним каноном за исключением Апокалипсиса. Поскольку в большинстве латинских и сирийских версий этого документа списков нет, большинство ученых считает, что их прибавили после 363 г. Вероятно, какой-нибудь редактор решил, что необходимо поименовать книги, которые можно читать. Как бы то ни было, ясно, что Лаодикийский собор не сделал никаких попыток утвердить новый канон. Постановление, принятое на нем, просто признает, что определенные книги повсюду признают достойными того, чтобы их читали во время церковного богослужения, и книги эти известны под названием “канонических”. Если списки подлинные, они лишь перечисляют названия книг, уже признанных авторитетными писаниями в тех церквах, которые были представлены на Соборе.
476
По одним данным, присутствовало 32 члена, по другим — 24.
Самый знаменитый богослов IV столетия, Афанасий Александрийский (296–373), вероятно, получил образование в огласительном училище родного города. Как диакон и секретарь епископа Александра, он участвовал в Никейском соборе (325), где приобрел известность своей полемикой с арианами.
Афанасий стал преемником Александра на епископской кафедре в 328 г. Из того, что нам известно, Афанасий был первым клириком, который воспользовался своим положением главы большой и важной епархии для того, чтобы разобраться с проблемой библейского канона.