Канон Равновесия
Шрифт:
Мне стало жутко. Эскиль был амираном брата — третьим по старшинству в Клане, помощником, советником, нянькой. Самым близким другом. И если даже его…
— Я тебя одну в лапы к демону не отпущу, — жестко и зло заявил Ден.
Я посмотрела на него — таким он на моей памяти не был ни разу. Под дрожащей пленкой спокойствия в золотых глазах читалась готовность убивать, абсолютная решимость уничтожить даже Рея, буде то потребуется для моей защиты. Или не отпустить меня ни под каким видом.
— Волчик, я должна там быть, — я изо всех сил старалась, чтобы
— Должна — будешь, — отрезал он. — Но со мной.
— А как же Динтар?
— Он и раньше без меня обходился. А тебя я потерять не хочу, поняла?
Спорить с Ваэрденом, когда он так настроен, совершенно бесполезно. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как согласно кивнуть. Рахийяр между нами благоразумно не встревал — бедняга сполз по стене на пол и то ли дремал, то ли впал в забытье от усталости.
Если я скажу, что на сердце было неспокойно — совру безбожно. Оно криком кричало от страха. Мне хотелось немедленно куда-то бежать, что-то делать, но я усилием воли заставляла себя оставаться спокойной… Хотя бы не дергаться. Кусала губы до крови, глядя в летнюю ночь за окном. Дворцовый праздник был безнадежно сорван, да и возвращаться к фальшивым заискивающим улыбкам, разбавленным откровенной скукой дружелюбных, но все-таки чужих ифенху, не хотелось.
Я зажмурилась, загоняя слезы обратно, не давая им скатиться по и без того заплаканным щекам.
— Тише, родная, — Волк неслышно подошел сзади, обнял, словно стараясь закрыть собой от внешнего мира. — Все решится, увидишь.
Он, верно, знал, что говорил. Хранители Равновесия умеют читать и изменять вероятности событий, это их самое яркое свойство.
— Ты знал? — спросила я, повернув к нему ухо.
— Да.
— А почему не предупредил?
— Все еще могло сложиться иначе. Я не хотел зря тебя тревожить.
Другая на моем месте обиделась бы. Возмутилась. Но только не я сейчас. Мне было попросту все равно. Все еще могло сложиться иначе… Хранители Равновесия умеют изменять вероятности. Но не всегда. Рей был и его Опорой Смерти, замещал с позором изгнанного предшественника. Отродясь не бывало, чтобы Дух Стихии отказывался избирать еще одного Хранителя, но Маар своеволен и непокорен, он решил так. Вот и оказалась ноша слишком тяжелой для Рейю…
И опять, как тогда, в ночь Лунных Песен, Ваэрден взял дело в свои руки. Распорядился отвести Рахийяра в отдельные гостевые покои, под благовидным предлогом моего нездоровья быстро разогнал дворянское сборище (ифенху ничего объяснять не потребовалось, они и так почуяли неладное и исчезли сами кто куда). Я безучастно следила за происходящим, свернувшись в кресле клубочком. Бегали туда-сюда слуги, гвардейцы, пару раз мелькало озабоченное лицо Разэнтьера. Мне было наплевать.
— Пойдем-ка, милая.
Куда еще пойдем, зачем? Не желаю никуда идти, оставьте меня в покое! Я попыталась отмахнуться, но Волк был намного сильнее и легко сгреб меня на руки, крепко прижав к себе. Я не
В огромной спальне царил полумрак, разбавленный светом пары желтых кристаллов. В высокое стрельчатое окно заглядывал голубой Акрей, Роккай светился скромным тоненьким серпом. Мебели почти не было, кроме пары кресел и низкой, заваленной подушками широкой кровати с балдаъином.
— А…
— Сегодня ты спишь здесь.
В другое время я бы задохнулась от наглости. В самом деле, что он себе позволяет, я воспитанная кхаэлья! Одно дело носиться по лесам в компании вояк и Бастаена или, скажем, уединиться в зарослях в День Середины Лета на Хэйве, когда сам Вещий велел. И совсем другое — когда сговорено о свадьбе, тем более, монаршей.
Но сейчас — пусть. Пусть делает, что хочет. Может, так я не сойду с ума.
Я очутилась на бледно-вишневом покрывале, под которым скрывался с десяток перин, не меньше. Мелькнула и пропала мысль о несчастных слугах, которым приходится ежедневно здесь мучиться. Волк вынул меня из платья аккуратно, как конфету из обертки, и заставил забраться под одеяло. Я слышала, как он раздевается, но безучастно ждала, закрыв глаза. Вот он прилег рядом, тяжелый и теплый, обнял всем телом. Я ткнулась носом ему в грудь и — да что ж такое! — опять разревелась. Слезы вопреки моей воле лились потоком, а он только вздыхал и старался утешить.
В ту ночь Ваэрден меня и когтем не тронул. Я до утра плавала в сером коконе его тепла и спокойствия без снов и боли. А утром мы отправились к Колоннам.
[1] Тоэ-сиэрре — младшая жена. В кхаэльском обществе принято многоженство. Мужчина имеет право назвать супругами стольких женщин, скольким может дать свою любовь и заботу. Но окончательное решение о принятии в «стаю» новой женщины принимает старшая супруга.
13. Намеки
Вдох. Тяжелый удар сердца. Выдох. Еще удар. Плотный поддоспешник, броня и налатник сверху мешают дышать полной грудью, но без них сейчас нельзя и шагу ступить. Времена такие — чуть ли не под каждым кустом на нежить наткнуться можно. И мороз такой, что дыхание замерзает, едва слетая с губ. Я чую ее тошнотворный запах даже не нюхом, а всем собой. Чую, как Хэйва вместе со мной дрожит от ужаса и отвращения. Мое сердце медленно бьется, и вместе с ним бьется свет Колонн в сером низком небе. Тухнет, вспыхивает и снова затухает вместо того, чтобы гореть мощно и ровно, как было от Становления. Боль земли выворачивает мне кости. Терпи, милая, терпи. Скоро это должно закончиться. Надеюсь, лучшим образом.