Канон Смерти
Шрифт:
Но каково же было его изумление, когда через несколько дней ровно в тот же предутренний час, поскребясь тихонько в дверь, на пороге возник мальчик!
Без единого лоскута одежды.
В самом деле, откуда бы он ее взял?
Теперь Рей выглядел пяти-шестилетним ребенком. Но каким! Нетронутая солнцем белая гладкая кожа, кое-где покрытая мелкими нежными чешуйками, потрясающе правильное лицо без малейшего изъяна, обрамленное крупными черными локонами, изящно очерченные брови вразлет и глаза цвета червонного золота. На нежных пальцах рук и ног
Чудо махнуло пушистыми ресницами и поежилось от непривычно ощутимого сквозняка. Тоурен опомнился, в два прыжка пересек кабинет и укутал мальчишку подхваченным с кресла пледом. Тот еще больше захлопал глазами и пошатнулся - стоял неуверенно.
– Почему ты это сделал? И как?
– спросил Тоурен, усадив ребенка в кресло. И эту красоту он собирался отдать на потеху пресыщенным аристократам? Ну уж нет!
Какое-то время мальчик молчал, видимо, соображая, как нужно говорить ртом. Снова его мимолетное касание прошлось по сознанию. Странное, необъяснимое и неощутимое физически, но совершенно явственное.
– Потому что мне здесь тесно, - с запинкой, растягивая слова, отозвался Рей.
– И нужно жить среди двуногих. Я... просто захотел таким быть. Представил себе.
"А если я представлю себе крылья?" - так и читался в его глазах невысказанный вопрос. Тоурен промолчал, про себя качая головой. Жажда неба станет его проклятием на всю жизнь...
А мягкая ткань ему понравилась. Забрался в кресло с ногами, завернулся в плед и сидел, привыкая к новому виду, к новому телу.
– Ты прав, нужно жить, - кивнул мужчина.
– Нужно учиться.
– Чему?
– Всему. Как одеваться, как есть, как общаться с разными людьми, а потом и наукам, чтению, письму, счету, например. Таскать знания прямо из головы это хорошо, но не всегда достаточно.
И дни понеслись один за другим в бесконечных уроках. Учиться и впрямь приходилось всему. Рей поглощал все знания, до каких только мог дотянуться, и задумываться о снах и предках было некогда. Жажда неба постепенно тускнела в памяти, вытеснялась иными мыслями и желаниями. Чаще всего к вечеру он настолько уставал от впечатлений, что падал спать в своей новой комнате наверху, едва доходя до кровати и не задумываясь о разнице своего нового и прежнего существования. А было над чем.
Взяв мальчика к себе, Тоурен одним махом поставил его над всеми остальными обитателями борделя, что, само собой, вызывало их тихое недовольство. Рей, увлеченный обучением, перестал слушать окружающий ментальный фон и понятия не имел, что о нем много и со смаком говорят. Да еще и в подробностях, которых не видели. Лишь его старые няньки качали головами и говорили одно: "Лучше к Тоурену в постель, чем под каждой сволотой". Они единственные бывали наверху, получив разрешение приходить к Рею с тех пор, как хозяин коротко приказал: "Обучить".
И помимо книг из личной библиотеки Тоурена Рей постепенно постигал и иную науку. Он рос быстро и через несколько месяцев выглядел уже не на пять, а на
Но порой человека начинали одолевать сомнения в том, насколько правдивы рассказы о полукровках. С каждым месяцем он все больше понимал, что попадает в зависимость от этих золотых глаз, от притягательного, почти гипнотического взгляда. Порой ему начинало казаться, что мальчишеское лицо - только обертка, иллюзия, тронь ее - и проступит настоящая морда. Хотя Тоурен прекрасно понимал, что это не так - в маскирующих иллюзиях он, в силу профессии, разбирался прекрасно.
Нет, дело было не во всем этом.
Всю жизнь Тоурен считал, что полукровки рождаются более-менее людьми. А ему казалось все больше и больше, что он воспитывает чистопородного даэйра! Доверчивого, ласкового, но, тем не менее, опасного небесного хищника, которому, как ни внушай, скоро станет тесно на земле.
– Я соберу денег, продам заведение, и мы уедем отсюда подальше, - говорил ему на ухо Тоурен, когда черноволосая голова впервые приникла к его плечу на ночном ложе, а тело все еще отзывалось на мягкие прикосновения, но уже утихло.
– Ты сможешь пойти учиться куда-нибудь, вырасти, а потом вернуться к своему народу, если захочешь.
– Куда учиться?
– блеснули в темноте глаза.
– В Кафирскую Академию. Там никому нет дела до того, кто ты, зато магов учат знатно, - человек легонько гладил дарри по волосам в тщетной попытке отогнать внезапно налетевшие дурные мысль. Набирающая силу Церковь Единой Матери даэйров и полукровок попросту убивала, как демонов. Особенно почему-то черных.
Но Рея ведь не спрячешь под стеклом от всего мира.
Вот только мир через несколько дней ворвался в их неприметную жизнь сам.
2. Личная преисподняя
Год спустя
Очередной удар зазубренного кнута с оттягом сорвал с живота кожу вместе с мясом. Растянутое на цепях тело дернулось, но не издало ни звука - голос давно был сорван, горло пересохло, да и кольцо в зубах мешало.
Слез тоже не было.
Высохли давно.
Кончились.
И воспаленные золотые глаза тупо глядели в потолок, не моргая. Он ненавидел этот богатый расписной потолок, с которого ему в лицо смеялись голые крылатые девицы. Но это хорошо, что сегодня на растяжке приковали лицом вверх. А то у хозяина страсть пихать раскаленные и не очень прутья между ягодиц.