Канон Смерти
Шрифт:
Такая перспектива Рейнару не понравилась, хотя он понимал, что Кхайнэ прав — даже птицы, и те не взлетают сразу, что уж говорить о более тяжелых даэйрах. Но почему Кот обещает такие мучения потом?
— Любой навык теряется без практики, — отозвался тот на невысказанный вопрос. — И потом тебе будет тяжело разогнать застоявшиеся мышцы. Чем крупнее существо, тем… сложнее. Но тебе придется искать учителя среди даэйров, я в этом, увы, не помощник.
Рейнар задумчиво слушал, непроизвольно шевеля крыльями под плащом. Летать он хотел больше чего бы то ни было. Даже сейчас на краю сознания зудело желание распахнуть крылья и бить, бить ими до тех пор, пока ноги не оторвутся от земли, и он не понесется туда, вверх, прямо к солнцу, к
— Есть еще одно, главное для тебя сейчас, — продолжал тот. — Ты должен научиться полностью мне доверять. Во всем. Абсолютно. Иначе ничего не получится.
Прозвучало это несколько угрожающе. Доверять? Что это значит? Что он имеет в виду?
Кхаэль шагнул навстречу и опустил тяжелую ладонь на плечо. Рейнар вздрогнул, в голове пронесся сумбурный вихрь мыслей, предположений, страхов — кхаэль оказался слишком близко, его запах накатил густой волной, заставив замереть на месте. В голове начинала навязчиво крутиться одна-единственная пугающая мысль…
— Вот об этом я и говорю, — спокойно сказал Кхайнэ. — У тебя глаза перепуганной птицы, которую вот-вот сожрет змея, а я не змея и жрать тебя не собираюсь. Но синяки ты получать будешь, это я обещаю.
Рей выдохнул и постарался успокоиться. В конце концов, пора прекращать быть параноиком, Кхайнэ уже не раз четко и ясно давал понять, что никаких двусмысленных планов не строит.
А довериться тому, кто однажды спас тебе жизнь, все же проще, чем совершенно чужому разумному.
С этого дня начались занятия. Да так, что Рейнар начисто забыл о том, что такое свободное время. Поднимался до рассвета, ложился за полночь. Никаких снов больше не видел вообще.
День начинался все в том же дворике с изнуряющих упражнений, длившихся до тех пор, пока у Рея не оставалось только одно желание — упасть. Потом следовал перерыв, множество пояснений и рассказов от Кхайнэ, но на сей раз об убийствах и драках из его и не только его личной практики. Но он говорил не столько о том, как быстро, красиво и наверняка кого-то укокошить, сколько о самых разных личностях, о том, почему приходилось убивать, и далеко не всегда — мерзавцев и злодеев. Порой последняя сволочь в глазах Кота заслуживала больше уважения, чем какой-нибудь «хороший человек», и это казалось странным, но потом, по здравом размышлении, Рейнар понимал, что наставник прав.
Очень удобно быть моралистом. Сидеть у себя дома в белых одеждах, вещать прописные истины, осуждая тех, кто проливает реки крови, скандалить с пеной у рта, орать о недопустимости, защищая — словом, не делом! — каких-то там стариков, женщин, детей, совершенно гипотетических и эфемерных, сидя на кухне, вершить судьбы мира, заявляя: «а вот я бы!..» И ничего при этом не делать. Даже не пытаться ничего менять. Не решать проблемы. Спросишь такого — «почему?», а в ответ услышишь только недоуменное: «Ну я же живу, как судьба распорядилась!» Или еще того хуже: «А кто вам дал право что-то решать за других?»
Право есть у тех, кто принимает на себя ответственность за эти решения…
У тех, кто желает менять мир.
И когда распоследний гад, убийца и маньяк, которого достали всеобщие тупость и ничегонеделание, решает добиваться своей цели, не гнушаясь любыми средствами, если его действия встряхивают сонных обывателей и что-то меняют в жизни — да, такой разумный достоин уважения
Есть настоящие подонки, а есть те, кто искренне считает, что общество заслуживает хорошего пинка вместе со своей лжеморалью. Кухонные защитники женщин и детей в большинстве своем
Чем больше юный даэйр слушал эти рассказы, тем больше понимал, что сам он приложит все усилия к тому, чтобы таких равнодушно-праведных, ленивых, бестолковых и трусливых осталось как можно меньше. Ведь это в том числе по их вине его материковые сородичи попадают в лапы насильников, убийц, фанатиков и барыг…
Крылья болели зверски. Спина и руки — тоже. В первые несколько дней он с трудом заставлял себя подниматься с постели, потом привык. Айфир советовал не перегружать себя, но проснувшиеся упрямство и гордость требовали не останавливаться — и черные с прозолотью крылья упрямо взбивали воздух день за днем. В родной шкуре он пробовал подпрыгивать, зависая на пару мгновений, в человеческом обороте даже прыжки не давались. Но он не сдавался. Рычал, выплескивая гнев, прыгал на стены в попытках оттолкнуться, засматривался наверх, на карнизы и балконы, но пока не решался рисковать. Он понятия не имел, сколько лет пройдет прежде, чем получится взлететь.
Вечерняя болтовня с Айфиром теперь сменилась занятиями с Равьеном-эрхе — старый ирлерр однажды предложил учить азам магии. Это оказалось интересно, но не менее сложно и тяжело, чем обычные тренировки. На словах, захотев, можно сдвинуть гору, на деле же оказалось, что и мелкий камушек не всегда подчиняется твоей воле, а свеча, хоть умри, отказывается загораться с первого раза… Рей часами просиживал в медитациях, прогоняя из головы посторонние мысли и стараясьнаучиться чувствовать и контролировать горячий жар, обитавший внутри тела где-то в солнечном сплетении, учился видеть ауры, учился понимать, о чем говорят сочетания цветов в бурлящем котле чужих эмоций и энергий, учился различать плетения. Между всем этим он успевал приходить на конюшню к Кисар и ее питомцам, постигать тонкости ухода за животными, приучать к себе Тариса. Учеба полностью захлестнула его, не оставалось времени, чтобы предаваться праздным мыслям и переживаниям, и даже из отдыха и вроде бы ничегонеделания он научился извлекать пользу.
Бродя по крепости в перерывах между занятиями, Рейнар взял за правило наблюдать за разумными пристальнее, особенно за теми, кто появился недавно. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, он приглядывался к бойцам, анализируя их действия и поведение, стараясь понять сами личности. Это было интересно — научиться понимать, что движет разумными и от чего зависят их мотивы. Чем кхаэли отличаются от людей, почему горгульи предпочитают в основном, наемничать? Как ведут себя нормальные дети с нормальным детством? Мелких в Ареи-Калэн Мортан было немного, они появлялись то здесь, то там своей отдельной стайкой, и, что больше всего поразило Рея, заняты были в основном играми, по его мнению, бестолковыми и зачастую опасными. Сам он вообще не понимал их смысла. И только двое держались в стороне от шумной компании детей Легиона — мальчик и девочка, брат и сестра. Сородичи.
Они вызывали у Рейнара особый интерес. Ровесники или даже чуть старше по сроку жизни, они все еще выглядели маленькими. Девчонка всего дичилась и пряталась за брата, а тот постоянно оберегал ее от любой возможной угрозы, зыркая на окружающих подозрительным зверенышем. Рей их не трогал, но любопытство заедало: хотелось узнать кто они, откуда, почему оказались одни… Юноша понимал, что сейчас любая попытка заговорить провалится просто потому, что они к себе никого не подпускают и подпустят еще не скоро. Общались они разве что с женщиной, появившейся вместе с ними и казавшейся Рею странно знакомой, хотя, он был твердо уверен, что до этого она в Ареи-Калэн не приезжала. Иногда он замечал на себе ее заинтересованный взгляд, но первым подходить с вопросами не стал. Если это праздное любопытство, то завязывать разговор и не стоит, если нет — она сама подойдет.