Каньон убийств

Гардинер Мэг

Присутствующие выглядели как постояльцы отеля «Калифорния», которым неожиданно предложили освободить номера. За исключением Эмбер — та взирала на Тейлор с восторгом новообращенного.

— А теперь специальный набор для девственницы! — Тейлор выудила из чемодана пояс с резинками. — Хороша игрушка?

Я встала:

— Пойду налью себе еще.

— Принеси целую бутылку, — попросила Харли.

Когда я вернулась, Тейлор рассуждала о значении нижнего белья в истории Соединенных Штатов Америки. Звучали слова «ремень

из оленьей шкуры», «кожаные ленты с бахромой».

Послышался голос Никки:

— Девяносто баксов за пушок на жопе? Это чересчур.

К тому времени, когда Тейлор дошла до Жаклин Кеннеди, джи-стринг [8] и шляпки наподобие коробочки для пилюль, у меня все поплыло перед глазами. Уши словно заложило ватой. Дальнейшее я помню урывками.

— Со специальным набором блях, обозначающих сексуальные достоинства, — добавила Тейлор.

Лавонн сказала:

— Это нарушение закона о торговой марке.

8

Джи-стринг — лента на талии стриптизерши, снимается последней.

Харли добавила:

— Я подам иск.

Тейлор воскликнула:

— Сногсшибательное изящество!

— Стоп, — сказала я. — Тейлор, откуда эта графиня Зара.

— Как ты меня назвала?

Мне следует поменьше пить.

— Не важно. Она из Тулузы? Мускоги? Бартлсвилла?

Тейлор взмахнула шпорами и ремешком на подкладке из трикотажной ткани.

— Графиня живет в Люксембурге. Но она досконально знает свой рынок сбыта.

Мне стало жалко кузину. С ней творилось что-то невообразимое. Она то вырастала, то уменьшалась до микроскопических размеров, то приближалась, то удалялась. Я тряхнула головой, и Тейлор замерла. Я поняла, что это со мной не все ладно.

— Кто хочет примерить? Ну же, смелее! Если выручка от продаж превысит двести долларов, то будущая невеста получит в подарок болотные сапоги из коллекции спортивного дамского белья.

Я почувствовала на своей руке ладонь Харли.

— Ты вся зеленая, — сказала подруга.

— Это, наверное, фаршированный перец, — ответила я и поставила на пол стакан.

К Тейлор подбежала Эмбер. Вернее, две Эмбер. Вокруг двух Эмбер и одной Тейлор, как птицы, залетали трусики.

— Тебе нужно выйти на свежий воздух, — посоветовала Харли.

— Ты права.

Я закрыла глаза. Это была ошибка. Голова закружилась как центрифуга.

— Боже, помоги мне, — прошептала я.

Глава 22

В горле пересохло, зато в животе булькнуло. Я открыла один глаз, и свет подействовал на него как песок: стало больно.

Я мысленно выругалась и почувствовала приступ тошноты. Минуту спустя я приподняла голову над подушкой и, прищурившись,

осмотрелась. Увиденное повергло меня в легкий шок. Колонны, расписанные иероглифами, позолоченная мебель.

Где я?..

Я опустила ноги на пол. Рисунок ковра состоял из колец желтого, красного и синего цветов. От пестроты и яркости красок у меня застучало в висках, и я перевела взгляд на телевизор. На нем лежала карточка с перечнем каналов. Гостиница, догадалась я. Но в каком районе?

Встав, я проковыляла к окну и раздвинула шторы. Чистое небо на горизонте.

Пустыня! — ахнула я. Ненавижу пустыни.

Я вышла на лоджию и перегнулась через бетонное ограждение. Подо мной простирался бульвар. Я увидела горящие неоном названия «Сфинкс», «Эйфелева башня».

О нет…

Я угодила в Лас-Вегас.

Почувствовав дрожь, я побежала в ванную комнату к раковине, где меня и вырвало.

Дрожь прошла. Я побрызгала на лицо водой. Господи Боже мой, я находилась в четырехстах милях от дома и не помнила, каким образом здесь очутилась. У меня было сильное похмелье, хотя на вечеринке я выпила всего два стакана вина. Взглянув в зеркало, я подумала, что у меня такой вид, будто я проиграла в схватке с парикмахером-психопатом. Мало того, надо мной потрудился и безумный дизайнер. На мне была тенниска с надписью «Срочный доступ сексуально озабоченным».

Вернувшись в спальню, я поискала глазами свои вещи. Платье аккуратно висело на спинке стула, туфли стояли под ним, сумочка лежала на сиденье. Я с беспокойством заглянула в нее — содержимое, слава Богу, было на месте.

Я решила немедленно убраться отсюда. И первым делом снять дурацкую тенниску, если это возможно осуществить, не оторвав головы.

В двери щелкнул ключ. Я замерла. Вошла Джакарта Ривера. Она принесла картонную коробку с кофе, соком и рогаликами. У меня вновь застучало в висках.

— Что вы со мной сделали? — спросила я.

Джакарта протянула мне стакан апельсинового сока.

— У вас сильное обезвоживание организма. Попейте.

— И не подумаю. Вы меня отравили.

— Это не я.

Я взяла одежду со стула и поплелась в ванную, чтобы переодеться. Джакарта сунула мне в руку пузырек с аспирином:

— Только из аптеки. Пробка облита парафином. Проверьте: злонамеренного вскрытия нет. Кстати, лучше бы вы надели что-нибудь другое.

Я расправила платье и увидела на лифе жирное пятно от подливки.

— Мы в Таку-Белл, это в Барстоу. Приехали сюда в два тридцать ночи. По вашему требованию.

Я бросила платье на кровать и приняла аспирин.

— Вы насильно удерживаете меня здесь?

— Милая моя, ничего я не делаю. Я, подобно вам, поехала прокатиться.

Несмотря на аспирин, голова у меня болела так, что поменять выражение лица не было сил. Джакарта заметила мое замешательство.

— Вы ничего не помните?