Канун Рагнарёка
Шрифт:
– Нужно быть мудрее этого, егерь Догман, – проговорил ему Дамиан. – Достаточно иметь ум, чтобы понимать: жертвы в такой ситуации неизбежны. Иначе бы Бальтазар нарастил боевую мощь, поднял все вокруг кладбища и отправился в поход уже по собственной воле. Просто потому, что ему так хочется. Спровоцировав его, я смогу избежать больших жертв.
– Вы как те глупые люди, страдавшие из-за засухи в одном городишке, что отправились пробить плотину, а поток снёс к чёртовой матери все их дома, утопив родных и соседей! Пробудить стихию вы можете, а как потом собираетесь некроманта остановить?! – негодовал Сетт.
– А вы не забыли, что его сдерживало при нашей последней встрече?
– Потому что он был измотан путешествием, слаб и обескуражен! А теперь представь, каков он в гневе, когда откаты закончатся и он, наконец, отдохнёт, чтобы воевать в полную силу. Я патриот своей родины, я не хочу гибели всей Империи, а наш мессир, урожденный вольными жителями Гедельбурга, на вашу Империю с колокольни плевал! Это для него просто пешка в большой игре по поиску чёртового Грааля! – выкрикнул демонолог, брызжа слюной.
– Спокойнее, и не следует богохульствовать, – привычным старческим непоколебимым тоном заметил ему Дамиан. – Грааль – это чаша надежды. Это то, что остановит войну, понимаете? Есть пророчество, есть Песнь о Рагнарёке. Бальтазар – не единственный, кого следует опасаться. Скоро пробудятся четыре зверя стихий и наконец Зверь Тьмы, завершающий первый цикл. Тогда всех спасёт лишь Священный Грааль. Я не собираюсь побеждать Бальтазара, егерь Догман. Я собираюсь одолеть сразу всех и покончить с войной! А если Грааль будет на стороне Клира, то и Империи нечего опасаться. Люди её заживут в мире, а другие спасённые государства, как ваш отец и мечтает, – повернулся он к Анфисе, – станут колониями, платящими дань и впускающими в своё устройство наши духовные постулаты. Мы свергнем идолов, разрушим статуи эльфов, построим церкви и установим одну веру по всему Иггдрасилю! Творец победит всех чудовищ, – заверял Дамиан.
– Но какой ценой! – ткнул пальцем в грудь его Сетт. – Ко времени пробуждения Грааля погибнут войска, мирные жители, грянет разруха! Чудища, всякие драконы и демоны будут ходить по земле. Вы столько о пророчестве говорите, но не хотите даже вообразить, что такое этот Рагнарёк! – сверкая взглядом, смотрел он на всю троицу собеседников.
– Рагнарёк – это «гибель богов», – заявил ему мессир-чародей. – Стало быть, воцарение Творца неизбежно. Это есть даже в пророчествах.
– Император не позволит пасть его народу и владениям! – заявила Анфиса.
– А теперь подумай, что станет с твоим императором, если вся власть будет заключена в руках того, у кого есть Грааль, – приблизился и наклонился к ней Сетт.
– Довольно! Архиепископ не станет требовать трон, ему это не нужно! – взмахнул посохом впервые вышедший из себя Дамиан, нахмурив свои седые брови. – Он на благо Церкви и всей Империи разрабатывал этот план, частью которого мне, вашему покорному слуге, выпала великая честь оказаться! Клятвой при лике Творца могу заявить, что не замышляю свержения императора и покушений на его власть, – подняв ладонь, заявил одноглазый монах. – Я прибыл, потому что меня пригласили, – полез он в карман рясы и показал свиток с письмом. – И двигаюсь в столицу по личному приглашению Его Величества. Обсудить дела просвещения, воспитания и проповедования слова божия!
Вокруг уже вовсю выходили или хотя бы выглядывали из домов горожане. Через открытые двери выбегали взятые с собой владельцами собаки, громко залаяв. Некоторые уже торопились избавиться от зловонной груды гостей и изрубленной мертвечины, чтобы на тачанках и санях оттащить останки к разрытым могилам и закопать вновь. Раздавался плач родственников тех, кого находили растерзанным и
– Как вы не понимаете, что общее количество жертв не сопоставимо с реализацией ваших благих намерений! – возмущался демонолог. – Ваши абсурдные глупости всем здравомыслящим людям уже осточертели. Сколько их должно полечь, чтобы потешить ваше необъятное эго?!
– Это вы не понимаете, Сетт! – протяжным, словно на проповеди, голосом воскликнул ему мессир. – Сила в единстве! Если по всему Иггдрасилю будет лишь одна-единственная религия, если повсюду воцарится вера в Творца и исчезнут иные культы, больше не пойдут брат на брата, город на город, не будет войн, драк и конфликтов! Всё будет решаться мирно! Взгляните, что сейчас вокруг! Нетерпимость по принадлежности к расе, по цвету кожи, по роду, по социальному положению… А Грааль установит веру в Творца непоколебимой по всей земле! Больше не будет столкновений людей и эльфов, не посмеют гномы, верящие в единого бога, крушить и сжигать наши церкви на севере. Империя, Таскария, Лонгшир, Северные Короли, Вольный Край – всё будет под эгидой церкви жить в согласии! И наступит мир во всём мире! Если ради этого кому-то суждено погибнуть, это будут священные жертвы, чей подвиг останется в сердцах всех последующих поколений!
– Ага, и розовые пони-единороги, блюющие бабочками, – фыркнул Сетт. – Да не будет никогда голодный волк лежать рядом с ягнёнком. Вы сами волк, Дамиан, в овечьей шкуре. Под идеей о мире готовы всех неверных истребить и уничтожить, так ещё и верующих послать на верную смерть ради ваших идей! Я был там, у мортимерского холма. Я знаю, что вам никого не жалко и вы кем угодно готовы пожертвовать.
– Пусть гибнут неверные, – нахмурилась Анфиса. – Их боги против нашего, вот и поглядим, кто кого, когда повсюду воцарится вера в Творца.
– Вы воочию видели огромную Мортис, но всё ещё продолжаете верить в единого бога! – негодовал Догман.
– Он ведь Творец! Он сотворил своих слуг-хранителей, отвечающих за солнце, за зиму, за жизнь и смерть, за цветение, рукоделие! Это низкие духи, возвышенные Творцом, дабы не стать демонами. А природа у них одна. Им не следует поклоняться. Они не нуждаются в жертвах, плясках и молитвах. Им всё равно, но вокруг никто этого не понимает и все клянчит, клянчит и клянчит у них какого-то благословения. Оттого, что вы молитесь Солнцу, оно не станет всходить на западе, не остановится, чтобы растянуть день, не погаснет, дабы в полдень воцарилась ночь. Не нужно молиться пшенице, чтобы она лучше росла, или рекам, чтоб несли вам побольше рыбы. Молиться надо создателю нашему. Вездесущему, многоликому, безымянному и всемогущему! Он всемать и всеотец! Мы все – его дети. И эльфы, и люди, даже гоблины. Однажды они это поймут, и к этому всеобщему миру я и стремлюсь! – заявил проповедник.
– Во что вы ввязались, безумцы… – прокряхтел Сетт, глядя на Маркуса и Анфису. – То ли ваша глупость мешает вам всё понять, то ли любовь к вере затмила глаза… Вами манипулируют, просто используют…
– А может быть, вас? – недобро взглянул на него Дамиан. – Кто мне при последней встрече жаловался, что объявлен в розыск?
– В розыск? Как интересно, – сощурившись, усмехнулся некромант, покрепче сжав посох.
– Я был на задании и упустил один артефакт, провалив миссию. Фоморы получили союз с Таскарией, разорвавшей свои связи с Империей. Политический провал, но я не переговорщик! – заявил Сетт. – А они решили меня судить, конечно же, я сбежал от таких обвинений.