Капелька Солнца
Шрифт:
Справилась бы…
Если бы не увидела его сегодня. Смятённого, встревоженного, когда он только пришёл. И совершенно потерянного, когда покидал этот дом.
Надо же было такому случиться… Издевка судьбы, не иначе!
Как ещё объяснить то, что из всех возможных вариантов меня забросило именно в этот дом? Именно в это тело?
Глянула на собственное отражение в мутном, потрескавшемся по краям зеркале. Волосы пепельно-серые, безжизненные, завязаны в тугой узел и спрятаны под белым накрахмаленным чепцом. Глаза светлые, ореховые, когда-то,
Но дело даже не в возрасте. И не во внешности. Пусть я и знаю, что он не взглянёт на меня такую. Он ведь полюбил ту… Хрупкую, нежную, с огромными яркими глазами и мягким пухом золотистых волос.
Такой мне уже никогда не стать.
Юной? Возможно. Привлекательной? Вполне. Но графской дочкой — никогда.
Да и то, что есть сейчас и будет после — тоже временно.
Для меня всё временно. Болезнь и здравие. Красота и уродство. Молодость и старость. Богатство и нищета. Крупицы чужого счастья и череда тяжёлых, лишенных смысла дней.
Неизменны лишь воспоминания, но и они притупляются, теряют краски. Неужели и тот прошедший месяц поблекнет? Сотрётся под наплывом новых лиц, новых городов и новых жизней?
Несправедливость или спасение?
Спасение… И надо лишь переждать. Две луны, три… Столько, сколько понадобится.
Не думать, не вспоминать. Просто отпустить. Так легко сказать и так невыносимо трудно сделать.
Пальцы касаются зеркала. Пыльного, грязного. Трут по холодной поверхности, будто пытаясь стереть неприглядное отражение. Машинально хватаю передник и вожу уже им. Бесполезно. Появляются лишь мутные разводы. А отражение так и остается неприглядным.
— Грета! Грета! — недовольный бас, раздавшийся из-за двери, заставил вздрогнуть и отпрянуть от зеркала.
Меня зовут? Видимо, да. Ещё не привыкла к новому имени. В этот раз почему-то трудно. И хозяин злится. Отчитывает за нерасторопность.
Повинно опускаю голову и приношу извинения. Это легко. Всего-то и надо быть покладистой. Стараться во всем походить на ту, которую замещаешь. Роль прислуги проще остальных. Серые платья, белые чепцы, исполнительность — и никакой индивидуальности. Хорошая ширма, когда приходится притворяться.
— Грета, я уезжаю по делам. Вернусь поздно.
Я подала графу плащ, котелок, трость. Почему-то на улицу он предпочитает выходить с тростью, хотя в доме прекрасно обходится без неё. Так же, как Кай…
Внезапно вспомнилась наша первая встреча, и как доктор проучил того громилу трактирщика. Вступился за совершенно незнакомую девчонку. Нищенку и побирушку. Безумец…
— Адель у себя, за ней присмотрит Марта. — Вырвал из мыслей голос графа.
А
— А это чьё?
Граф снял с крюка зонт и повертел его перед глазами. А у меня сердце ушло в пятки. Слишком хорошо я знала эту вещь.
— Кажется, это доктор Лейцер оставил, — произнесла осипшим от волнения голосом.
— Ясно. Вот что. Съезди-ка, отвези ему.
Хозяин буквально всучил мне зонт. Однотонный, чёрный, с изогнутой деревянной ручкой, хранящей тепло прикосновений. Ткань была ещё влажная — я его не заметила, а потому забыла просушить. Дуреха. И что теперь? Отправиться в дом Кая? В дом, с которым столько всего связано, который почти стал родным. Нет, не могу. Нельзя.
— Думаю, стоит отправить посыльного.
Граф посмотрел косо и с явным неодобрением.
Думаю… Прислуге запрещено думать. А перечить — тем более.
— Да что с тобой сегодня такое? — в низком рокочущем голосе проскальзывали стальные нотки. Мужчина был раздражен. Уже не первый раз за этот день. — Посыльный уже третий день как болен. А дожидаться кого-то из службы… — Граф махнул рукой. — В общем, здесь недалеко. За полчаса обернешься.
Граф пошарил по карманам и выудил небольшую прямоугольную карточку.
— Вот, здесь адрес. Надеюсь, не заблудишься, — последнее было сказано с явным сарказмом.
Но мне было не до издевательств и тем более не до обид.
Мужчина ушёл, а вопрос остался. Как быть?
Если не выполню распоряжение хозяина, могут уволить. А идти мне некуда.
Если увижу Кая, то… Лучше и не думать, что будет.
Есть ещё третий вариант — оставить зонт на крыльце. Тоже нельзя. Оттуда его могут уволочь, тем более на улице уже смеркается. А по ночам какой только сброд не шляется по городу.
Значит, зайти и оставить в холле. У Кая есть запасной ключ. Под козырьком крыши, в неприметной щелочке. Догадаться невозможно, но я-то знаю.
Вздохнула с облегчением. Теперь, когда в голове был план, стало спокойнее. И решительности прибавилось.
Возничий домчал быстро. Я и глазом моргнуть не успела. И вот уже стою у знакомой калитки. Кованый заборчик[U1]. Вензеля и завитушки. Круглая, отполированная до блеска ручка и щеколда, до которой легко можно добраться, если просунуть ладонь между прутьев.
Калитка открылась с еле слышным скрипом, и я инстинктивно замерла, боясь быть замеченной. И, лишь убедившись, что вокруг никого нет, ступила во двор.
На дорожке лежало несколько кленовых листьев, сорванных безжалостным ветром. Или же сбитых дождем. Он и сейчас моросил, оставляя на одежде крохотные невесомые капли.
На крыльце вновь замерла. Разум охватила паника. Что, если запасного ключа не окажется? Но нет, на месте. Пальцы нащупали холодный металл, и дрожащей рукой я провернула ключ в замке. Прислушалась, приложив ухо к двери. Тишина. С гулко стучащим сердцем толкнула створку и ступила внутрь.