Каперский патент
Шрифт:
— Как же вы мне облегчили душу, дорогой сэр Джозеф. Глупо не подумать об этом.
Стивен улыбнулся, кивнул сам себе и, потягивая мадеру, сменил тему:
— Раз уж речь зашла о частом гребне, о том частом гребне, который будут использовать достойные корабелы. Слышим мы о нем постоянно, он появляется в повседневной речи. Но кому придет в голову замерять частоту зубьев?
— Может быть, речь идет о том, что сквозь близко расположенные зубья ничего не пройдет?
— Конечно, конечно! — воскликнул Стивен, хлопнув себя ладонью по лбу. — Не самый лучший мой день. И, признаюсь,
— Если бы он оставался в списке, то это рыцарский титул или баронетство. Его должны были бы посвятить еще за «Ваакзамхейд», если бы его достойный сожаления старик-отец не надоедал так Кабинету и Палате общин. Но все равно, такой подвиг вместе с успехом на Азорских островах поднял волну энтузиазма на флоте, и что важнее для наших целей, у публики. Уже баллады ходят. Вчера я как раз купил одну. Поэт считает, что Обри нужно сделать герцогом, или земляничные листья ниже черешни [37] ?
37
Игра слов, основанная на том, что в английском языке слова "герцог" и "черешня" - омонимы. Земляничные листья - часть герба Обри.
— Сомневаюсь, что они хотя бы графами были, но в этом не уверен, — ответил Стивен и взял листовку. В ней он прочел:
И золото, и горностай,
И листья земляники.
Что за моряк идет сюда?
То капитан Обри.
Кто бил их сверху, бил их снизу?
То листья земляники.
Кто в глаз французам зарядил?
То капитан Обри.
В порту Мартена как-то раз
Эй, листья земляники!
Их с боем разбудил?
То капитан Обри.
— Что ж, — признал Стивен, — нельзя не одобрить намерений. Но позвольте мне уйти от темы и спросить, нет ли новостей о генерале Обри?
— Ничего определенного, но этот ваш примечательно проницательный, упорный и умный Пратт уверен, что наконец-то напал на верный след на севере Англии.
— Тем лучше. Давайте вернемся к текущей ситуации. Прекрасно понимаю, что как простой штатский Джек Обри не может претендовать на титул. Кстати, он его, скорее всего, и не хочет. Но может ли он ожидать восстановления на службе, чего совершенно определенно жаждет душой и сердцем?
— Мэтьюрин, — ответил сэр Джозеф после задумчивой паузы, — хотел бы я сказать: «Да, и в ближайшем будущем, а не при следующей коронации». Но во всей этой ситуации есть что-то чертовски странное.
Он придвинул кресло поближе и тихо продолжил: — Я не так давно вам рассказывал, что остался недоволен ходом преследования Рэя и Ледварда после того, как мы запороли
Подозреваю, что у них есть какой-то очень высокопоставленный союзник. Он, естественно, будет противостоять Обри, и его присутствие поможет объяснить враждебность против нашего друга. Эта недоброжелательность превышает нелюбовь Кабинета за то, что они так обошлись с Обри, или ненависть к друзьям его отца из радикалов. И даже сильнее невероятного нежелания признать то, что они совершили ошибку.
Но, с другой стороны, есть люди, сменившие отношение с враждебного на благожелательное. Мелвилл и некоторые младшие члены Палаты лордов, например, а также несколько уважаемых членов Палаты общин. Естественно, не стоит забывать о великой силе общественного мнения. У меня сложилось впечатление, что сейчас баланс сил приемлемо равный, и мы...
Серебряные настольные часы отбили новый час, и сэр Джозеф вскочил.
— Простите, Мэтьюрин, но я не обедал, и меня гложет голод. К тому же я попросил Чарльза придержать для нас стол в углу у окна. Если мы не поспешим, это место у него вырвут.
Они отправились в клуб, и Стивен снова заметил ненавязчивые кивки и приветствия, тихие «Позвольте поздравить, сэр» в свой адрес в связи с победой. Их угловой стол в обеденном зале, вполне уединенный у дальнего окна, уже был накрыт. Те несколько минут, которые прошли в ожидании вареной дичи с устричным соусом, обычного блюда на ужин, сэр Джозеф усердно поглощал куски хлеба.
— Как вы без сомнения знаете, официально донесение, или скорее рапорт, оказалось невероятно лаконичным. В нем сказано лишь что «Сюрприз», удостоенный приказа перехватить «Диану», последовал в Сен-Мартен и в ночь на двенадцатое вывел ее от причала, вместе с кораблями и судами, указанными ниже. Их отбуксировали из гавани при содействии шлюпок с кораблей его величества и так далее, и доставили начальнику порта в Плимуте. Конечно же, все газеты пестрят неофициальными отчетами, одна сенсация ярче другой, вместе с реальным отчетом о встрече в Плимуте, но я был бы крайне рад услышать...
Тут подали дичь, и Блейн, положив порцию Стивену, собирался вонзить зубы в ногу, но с другой стороны зала к ним поспешил герцог Кларенс, гордо раздувшись в ярко-синем сюртуке со звездной ордена Подвязки, сияющей на его мужественной груди. Они вскочили, и герцог окликнул их могучим голосом:
— Мэтьюрин, эй, как поживаете? — и, пожав ему руку: — Сэр Джозеф, доброго вам вечера. Когда я уходил, Джо мне рассказал, что доктор здесь. Я подумал, что нужно сбегать и узнать, как у него дела, хотя и двух минут свободных нет.
Блейн в отчаянии взглянул на своего цыпленка и стер каплю слюны.
— Вы там были, Мэтьюрин. Вы были с Обри у Сен-Мартена?
— Был, сэр.
— Так вы были, правда? Стул сюда. Принеси стул, Артур. Садитесь, джентльмены, и дайте мне послушать эту историю, пока вы едите. Господи, хотел бы я быть с вами, Мэтьюрин. Насколько я понял, великолепное дело. Хотя подозреваю, вы не много увидели, из орлопа-то.
В дверь тихо вошел человек в черном и прошептал что-то в царственное ухо. Герцог встал.