Капитали$т. Часть 2. 1988
Шрифт:
А еще через несколько дней к нам зашел Васильич, бывший на тот момент завхозом.
– Все, ребятки, – сказал он. – Поступила команда вашу филармонию сворачивать. До конца месяца работаете, а там… – Васильич развел руками.
– Ладно, Васильич, – сказал я. – Еще не вечер. До конца месяца может много чего случиться.
– Вы имейте в виду, – понизив голос сказал Васильич, – он хочет вас убрать, чтобы своих запустить. Чтобы кино и музыка так и остались, только без вас. Ферштейн?
– Спасибо за информацию, Васильич, – сказал я. – Ладно, будем думать.
Попытка переговорить
– Ваша деятельность не по нашему профилю, – объяснил он мне. – Вообще, по правилам, я должен был обратиться в соответствующие органы… Понимаете? Но я этого не сделал. Так что извините, ничем не могу помочь…
– Вы хорошо подумали? – спросил я, улыбаясь.
Новый директор нервно дернул плечами.
Сразу после этого разговора я отправился в исполком к Николаю Петровичу, который помог нам уладить вопрос с руководством ДК в прошлый раз.
На мою просьбу Николай Петрович развел руками.
– Знаю этого козла, знаю, – отозвался он о нашем директоре. – Но, видишь ли, Алексей, какая штука… Приказать я ему не могу. Не имею права. Он лицо хозяйственно самостоятельное. И просить я его не буду. Деятельность ваша, сам понимаешь… слегка за гранью.
– Понимаю, – кивнул я.
– Такие дела, – сочувственно сказал Николай Петрович.
Этим же вечером мы провели экстренное совещание с Валериком.
– Ну, если человек по-хорошему не понимает, – сказал Валерик, – то объясним по-плохому.
– Только без уголовщины, – сказал я напряженно.
В последнее время Валерик сильно полюбил фильм «Крестный отец». Легендарную гангстерскую сагу он пересмотрел, наверное, раз двадцать, а Марлон Брандо и Аль Пачино надолго стали его кумирами, сменив Ван Дамма и Сильвестра Сталлоне. Поэтому я немного беспокоился.
– Крупной уголовщины не будет, пообещал Валерик. – Но без мелкой не обойдемся. Максимум – административка.
– Ну и прекрасно, – сказал я.
– Мы сделаем ему предложение, от которого он не откажется! – пафосно заявил Валерик.
– Не вздумай лошади голову рубить! – в притворной панике воскликнул я.
– Откуда у этого козла лошадь?.. – хмыкнул Валерик. – Мы его и без лошади к порядку приведем.
Следующие два дня стали для Андрея Ивановича богатыми на события. Так, вечером его подстерегли в подъезде двое хулиганов, которые безнаказанно насовали ему по ребрам и поставили фингал под глазом. На прощание хулиганы велели Андрею Ивановичу подумать над своим поведением и не создавать проблем хорошим людям, в противном случае они могут навещать Андрея Ивановича регулярно, им, хулиганам, это не составит особого труда. Что интересно, на крики Андрея Ивановича о помощи никто из соседей не отреагировал, милицию не вызвал и спасать не кинулся.
Утром, собираясь на работу, Андрей Иванович обнаружил возле своей кофейной «копейки» бутылку с бензином, заткнутую газетой. Рядом с бутылкой лежал полный коробок спичек.
А в разгар рабочего дня в кабинет директора заявилась делегация в количестве семи человек, представляющая боксерский клуб.
– Мы к вам с ходатайством, – объявил наш товарищ Серёга, – не закрывайте видеосалон, дорогой
Парни от восемнадцати до двадцати пяти лет, сопровождающие Серёгу и заполнившие почти все пространство директорского кабинета, еле сдерживали смех.
Андрей Иванович имел бледный вид и соглашался со всем сказанным.
А потом мы выстрелили из главного калибра, так сказать, контрольный в голову. Хотя, скорее всего, хватило бы и уже предпринятых действий, но Андрей Иванович сам виноват – разозлил он нас с Валериком сильно.
Короче говоря, я, улучив подходящую минуту, наябедничал папеньке о том, что клуб любителей кино, в котором я не покладая рук тружусь лектором и зарабатываю деньги, закрывает какой-то бюрократ комсомольского происхождения. Реакция папеньки даже превзошла мои ожидания – он пришел в ярость. И тут же, при мне, позвонил кому-то из своих многочисленных знакомых.
– Чем ему клуб кинолюбителей помешал, совсем ошалели?! – грозно спросил папенька у неизвестного мне собеседника.
Собеседник клятвенно обещал разобраться и восстановить справедливость.
– Все будет в порядке, Алексей, – сказал папенька устало. – Работайте.
На следующий день Андрей Иванович на работу не вышел. И на второй день тоже, и вообще никогда. Новый директор так и не был утвержден в должности, кажется, он ушел работать в местную газету.
Предыдущего директора – мирного алкоголика – вернули обратно, а клуб кинолюбителей продолжил свою работу, о чем нам радостно сообщил Кузьмич. Мы праздновали победу – противник был повержен, смогли не только отбиться, но и успешно атаковать.
Глава 3
В среду вечером я отправился в кафе «Уют», на собрание кооператоров – бывших цеховиков, куда меня пригласил на похоронах Саши Щербатого Евгений Михайлович Лисинский. Пошел я туда больше из любопытства – интересно было посмотреть на мастодонтов отечественного бизнеса в естественных условиях.
Кооперативное кафе «Уют» внешне ничем особенным не отличалось от своих государственных собратьев – было в нем не слишком уютно, особых изысков в интерьере не наблюдалось, царил минимализм. Но официанты улыбались, а скатерти на столах были свежие – уже большой прогресс.
Два столика были сдвинуты вместе, за ними сидело человек семь – хорошо одетые мужчины сорока-пятидесяти лет, они выпивали, закусывали и о чем-то спорили. В углу за бутылкой шампанского сидели парень с девушкой, больше посетителей не было.
Я решительно проследовал в сторону компании хорошо одетых мужчин. Евгений Михайлович был там, он сидел во главе стола и сразу узнал меня.
– О! Молодой человек почтил нас своим присутствием, – с добродушной улыбкой сказал он. – Проходите, присаживайтесь безо всякого стеснения! Паша! – обратился он к официанту. – Принеси, будь любезен, молодому человеку прибор. И покушать чего-нибудь! Да вы без церемоний, молодой человек, здесь все свои.