Капиталократия и глобальный империализм

Субетто Александр Иванович

Капитал преступен изначально. Его цивилизовывание происходит с помощью капиталократического права и «гражданского общества». Формально – буржуазные «оковы» права «гражданского общества» ему не помеха, потому что он создает эти «оковы» или «правила игры» (по Дж. Соросу ). Не случайно, что в СССР считалось спекуляцией и экономическим преступлением, то в «ельциновской России» становится «правилом» зарабатывания денег, как и во всем мировом финансово-монетарном пространстве. В этом «пространстве» преступный капитал чувствует себя вольготно. Он становится «кентавром», т. е. соединением «белого» или «чистого» и «грязного» капиталов. Образуется фискальный капиталооборот по формуле:

«грязные Д – чистые Д – грязные Д – чистые Д…». Переход «грязных денег» в «чистые деньги» на юридическом языке называется «отмыванием денег». «Грязные деньги», превратившись в «чистые», начинают контролировать «чистые капиталы», заставляя их патронировать «грязные». «Мировой грязный капитал» сопровождает «мировой чистый капитал», как его «тень». Он необходим для реализаций тайных стратегий финансовой капиталократии, включая наркоагрессии, наподобие «опиумной войны», развязанной английской капиталократией в Китае в прошлом веке.

С помощью коррупции «грязный капитал» стремится захватить государственную власть изнутри, по каналам взаимодействия «Капитал-Мегамашины» и бюрократической машины. Происходит криминализация государства как одна из сторон его капитализации, превращения государства в элемент капиталократии. Все капиталистические государства в той или иной мере криминальны, потому что капиталистическая система по своей сущности не может не быть криминальной.

Монетаризация и технологизация «Капитал-Мегамашины», которые мы анализировали выше, переходят в монетаризацию и технологизацию «преступной» Капитал-Мегамашины, которая начинает внедряться в главные «каналы» капиталовласти – энергетический и информационный. Вместе с компьютеризацией появляется «компьютерная капиталопреступность» как их «тень». «Тень» Капитала-Мегамашины «повторяет» все метаморфозы, которые происходят с ним в конце ХХ века. Преступный Капитал и преступная капиталократия погибают вместе с Капиталом-Богом. Они просто «говорят» нам о той стороне его «природы», которую он «прячет» от света, а именно «преступной природы», «Сатана там правит бал, сатана там правит бал, люди гибнут за металл!»

1.13. Криминальная экономика – необходимое звено в системе мировой финансовой капиталократии

«…некоторые заходят слишком далеко. Деньги становятся для них всем – богом, смыслом жизни, единственной любовью и отрадой. И когда это случается, они утрачивают свою человеческую сущность и превращаются в живущих под камнями пауков, которые вечно плетут сети интриг, играют людьми, словно куклами,…, они ничего не создают, а только разрушают…»

Эдвин Ч. Табб («Наемник», 1999, с. 490).

«…идея, что богатые отнимают жизненные соки у бедных, абсурдна. Эксплуатация пролетариата капиталистом-нанимателем – выдумка социалистов. Общая польза состоит в замене конкретных целей абстрактными правилами…»

Ф. Хайек (1999, с. 109)

«…высшим типом экономики товарного хозяйства является-де современный рынок, представленный капиталистической системой хозяйства. Все прямо так и написано. Подобное представление и есть тупиковое представление».

Л. И. Абалкин («Экономическая теория…», 1996, с. 24).

Капиталорационализация охватывает всю структуру общественного интеллекта, в том числе и науку. Приведенные к данному очерку три эпиграфа из разных источников, отражающих мысли известного зарубежного писателя – фантаста Эдвина Ч. Табба, философа-экономиста Ф. Хайека и отечественного ученого-экономиста Л. И. Абалкина, демонстрируют разные оценки

экономического бытия и экономической науки.

Эдвин Ч. Табб, будучи далеким от научно-экономической рефлексии, фактически глубоко схватывает закономерность, связанную с монетаризацией человеческого бытия и фетишизацией денег и капитала, ведущих к «разрушению» «внутреннего мира» человека, духовного мира, культуры, к росту насилия во взаимоотношениях между людьми, подтверждая этим самым наши оценки.

Фридрих Хайек, наоборот, апологетирует «мир Капитала», «свободный Рынок» и «рыночную свободу», придавая им статус сущностных сторон экономического бытия и выступая против социализма и планирования. Рыночная стихия, которая по Хайеку обладает способностью устанавливать якобы спонтанный порядок, есть та отправная позиция, с которой он критикует социализм и марксизм. Хайек отрицает, что богатство создается трудом. В его логике оно создается капиталистом с помощью денег и рынка, а поэтому оно не может служить основой для вывода об эксплуатации бедных. А поскольку он фетишизирует источники происхождения богатства, его накопления у «немногих», постольку он верно выполняет функцию научного обслуживания капиталократии, сохранения ее устоев. Апологетирование «свободного рынка» «возвращает» его, причем на уровне его «бессознательного», к апологетированию капиталорационализации. Вернее, более правильно было бы сказать так: капиталорационализация, «абстрактная империя капиталократии» его устами манифестирует отказ ученых и государства от любых попыток создать целевое управление экономическими процессами в обществе и требует ограничиться только абстрактными правилами «игроков», которые «играют» на «рынках» и выбирают себе «власть» (по Соросу ).

Леонид Иванович Абалкин, выступая в дискуссии 1996 года в МГУ, представляет противоположную научную позицию. Абсолютизация рынка как движителя экономического развития есть «тупик» экономической науки (в западно-либеральной версии), отражающий тот факт, что она в ХХ веке именно вследствие данной либерально-рационалистической установки потеряла и прогностическую, и объяснительную силу.

Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы в конце ХХ века выступила не только Пределом прежних оснований бытия человека, но и науки об обществе и человеке, профильтрованной по содержанию Духом Капитала, либерально-рыночными установкам.

Формируется феномен капиталократической науки, «слепой» по отношению к «императивам будущего», потому что они направлены против оснований бытия капиталократии.

Капитал в своей экспансии стремится подчинить себе все: человека, его мозг, нравственность, все его создания, в том числе культуру, науку, религию. Общество, поклоняющейся «Капиталу-Богу» и на этой основе подчиняющееся его «служителям» – капиталократии, создает и науку, которую условно можно было бы назвать «наукой капиталократии».

Капиталократия стремится подчинить себе всю науку, сделать из нее инструмент своей власти. Но если в области естественных и технических наук, в области математики она не вторгается во внутренние механизмы ее функционирования, а лишь использует ее результаты для извлечения все большей прибыли и создания механизмов насилия, механизмов власти, то в области обществоведения и человековедения капиталократия подчиняет себе содержание науки, заставляя ее «работать» на свою идеологию – обоснование вечности рыночно-капиталистической организации хозяйства и установление господства капиталократии на вечные времена.