Капиталократия и глобальный империализм
Шрифт:
Другой интеллектуальный плут Лакан прибегает к математической абракадабре. Вот отрывок из его рассуждений: «Итак, вычисляя это значения в соответствии с используемым здесь алгебраическими методами, получаем, в частности:
Р. Давкинс пишет: «Не надо быть математиком, чтобы понять, что это смешно. Это в духе Алдеуса Хаксли (Aldous Nuxly), который в своем доказательстве Бога делил нуль на число и получал бесконечность. В дальнейшем рассуждении, совершенно в том же самом типичном для него духе, Лакан приходит к заключению о том, что эрекция органа «… тождественна значению V-1, полученному вышеуказанным методом, т. е. наслаждению, которое он восстанавливает как коэффициент своего утверждения к функции утраты значимого (signifier) (-1)».
Р.
«Но разве сами постмодернисты не заявляют о себе, что они всего лишь «играют в игры»? Разве вся их философия не сводится к одному пункту о том, что все зыбко, что нет абсолютной истины, что все написанное имеет тот же статус, что и любое другое, что ни одной точке зрения нельзя отдать предпочтения?» (Р. Давкинс, 1998). Итак, капиталократическая наука «победно шествует», она уничтожает социологию, антропологию, другие общественные науки изнутри, «выедая» у них позитивное содержание.
Закончим данный анализ «модерна или постмодерна в науке» следующими словами Р. Давкинса (Richard Dawkins is at Oxford University Museum of Natural History, Parks Road, Oxford OXI 3PW, UK):
«Я обращался к этой программе, и она выдала мне статью David LL. Werther and Rudolf du Garbandier (Кембриджский университет, английское отделение) (это символично, так как именно Кембридж счел возможным присудить почетную степень Жаку Деррида) из 6.000 слов под названием «Капиталистическая теория и субтекстуальная парадигма контекста». Вот типичный «отрезок» из этой работы, впечатляющий своей ученостью: «При анализе капиталистической системы встаешь перед выбором: либо отказаться от неотекстового материализма, либо придти к выводу о том, что общество обладает объективным значением (ценностью). Если верен диалектический деситуациализм, то мы должны выбирать между дискурсом Хабермаса и субтекстуальной парадигмой контекста. Можно было бы сказать, что субъект контекстуализируется в текстуальный национализм, который включает истину как реальность. В некотором смысле, предпосылкой субтекстуальной парадигмы контекста является то, что реальность создается из коллективного бессознательного».
Обращайтесь к «Генератору Постмодернизма». Он, в буквальном смысле слова, неистощимый источник хаотически порождаемых, синтаксически верных бессмыслиц, ценных по сравнению с реальными вещами лишь тем, что их смешно читать» (Р. Давкинс, 1998).
Еще в 30-х годах на лекциях в Ленинградском университете бытовал известный пример синтаксически верной бессмыслицы: «Глокая коздра болдланула бокра и курдячит бокренка». Правда, здесь есть определенный смысл: «коздра» – похоже, хищник, слова «болдланула» ассоциируется со слово «боданула», «бокренок» по нормам построения слов в русском языке – очевидно «ребенок бокра», «курдячит» может означать «терзает». Назовем такое «псевдоонаучивание» текстов «принципом коздры». «Принцип коздры» очень характер для «модернизма науки». Он, в нашей оценке, фактически выполняет роль механизма социальной вирусологии в науке, разрушающей ее позитивный, прогностический потенциал.
Капиталократии нужна «наука», обожествляющая устройство мира на принципах капиталократии и уводящая «мир науки» в «мир игры», в «мир плюрализма, полипарадигмальности», в котором вопрос о научной истине становится вопросом «моды» или «вкуса».
Капиталорационализация науки переходит в капиталорационализацию всего общественного интеллекта в странах Мира с одновременной его капиталистической стратификацией. А поскольку, образование – главный механизм воспроизводства общественного интеллекта, то этот процесс капиталистической рационализации и стратификации становится ведущим в образовании на страновом и глобальном измерениях. Собственно говоря, монетарная глобализация, реализуемая мировой финансовой капиталократией, включает в себя момент интеллектуальной и образовательной стратификации общественного интеллекта, с тем, чтобы в странах «не-Европы», т. е. в странах «не-золотых миллиардов», формировались системы совокупного интеллекта колониального типа, «жующие» те знания, которые необходимы, чтобы не появлялось сопротивление Новому Мировому Порядку.
«Капитал-Бог» и осуществляемая капиталорационализация изначально стремились подчинить себе общественный интеллект, знания человека, его духовность и культуру, перерабатывая их по образу и подобию своему.
Примером капиталорационализации образования на страновом уровне в капиталистической стране может служить система образования Франции, социологический анализ которой выполнили К. Борло и Р. Эстабль (в своей монографии «La escuela capitalista», впервые опубликованный в 1971 году и затем выдержавшей около 20-и изданий). Мы опираемся на анализ результатов социологического исследования К.Борло и Р. Эстабля, осуществленного отечественным социологом и общественным деятелем Сергеем Кара-Мурзой в работе «Новая школа: фабрикация «низколобых» («Наш современник», 1995, № 7, с. 131–139). С. Кара-Мурза, как и К. Борло и Р. Эстабль, показывают, что буржуазная школа создает внутри себя два «коридора обучения» – один для элиты, то бишь, капиталократии, или обслуживающей ее элиты, другой – «для»
Капиталократия в системе капиталистической школы запускает механизмы социального разделения детей. Первый механизм-выстраивание барьеров поступления по возрасту. Дети низших классов специально тормозятся в своем развитии в школе. 63 % детей рабочих и 73 % детей сельскохозяйственных рабочих (против 24 % детей из «хороших семей) на год или больше отстают от «нормального возраста» для перехода в школу второй ступени.
«Это усугубляется еще и тем, что среди детей рабочих лишь треть успевает на «отлично» и «хорошо», против 62 % детей буржуа. Казалось бы, что в детстве разница в один-два года, потом наверстает. В СССР огромная масса людей прошла через вечерние школы и рабфаки, составила важную часть лучших кадров. Но нет, в западной школе возраст используется как критерий для дискриминации: ребенка отправляют во второй «коридор» школы потому, что он «слишком стар, чтобы продолжить школу в своем классе». Авторы (К. Борло и Р. Эстабль, С. А.) пишут: «Организация школы по классам со строгой последовательностью возрастов – исторически недавний факт, неизвестный до развития капитализма – является ничем иным как особым социальным механизмом, смысл которого вытекает из результата, а не из псевдобиологических, псевдопсихологических и псевдонаучных оправданий, которыми его сопровождают. Это особенность буржуазной школы, развитая специально (наше замечание: и управляемая капиталократией, С. А.) для достижения указанного эффекта». Эффект – разделение детей между полной средней школой (ПС) и начальной профессиональной, не дающей среднего образования (НП). И разделение это поразительно симметрично: В НП попадает 548 детей рабочих (против 146 идущих в ПС), а в ПС попадает 543 ребенка буржуа (против 148, идущих в НП). Именно необходимостью скрыть это объясняют авторы непонятное, на первый взгляд, плохое состояние школьной статистики на Западе…"» (С. Кара-Муза, 1995, с. 134).
Капиталократическая школа в коридоре для «низколобых» «фабрикуемых субъектов» специально, программно заданно формирует «мозаичную культуру» (в противовес «университетской», в которой формируется «универсальноцелостное» мировоззрение будущих управленцев и «властителей душ»). «Низколобый» или «человек массы» (вспомним понятие «серой расы») наполняется в школе сведениями только для выполнения контролируемых операций. Это человек самодовольный, не самокритичный, считающий себя образованным, но образованный для того, чтобы быть «винтиком» «фабрики», подчиненной Капиталу-Мегамашине и всей «вертикали» капиталократии.
Интересен генезис капиталократической школы. К. Борло и Р. Эстабль отмечают те усилия по созданию учебников для формирования «мозгов» рабочих, которые продемонстрировали ученые – адепты капиталократии. «Эти книги, – пишут К. Борло и Р. Эстабль, – были подготовлены с особой тщательностью в отношении идеологии бригадой блестящих, относительно молодых ученых, абсолютных энтузиастов капиталистической реформации. Штат элитарных авторов подбирался в национальном масштабе (наше замечание: это происходит и в наши дни в России, когда ученые энтузиасты капиталистической реформации «пекут» соответствующим образом направленные идеологически учебники на деньги Фонда Сороса, С. А.), и противодействовать им не могли ни педагоги, ни разрозненные ученые, ни религиозные деятели. Отныне знание в начальную школу могло поступать только через Сорбонну и Эколь Нормаль … Ясность, сжатость и эффективность идеологического воздействия сделали эти книги образцом дидактического жанра» (цит. по раб.: С. Кара-Мурза, 1995). Вот пример учебника одного и того же автора для детей буржуа и для детей рабочих. «В книге приведены отрывки из истории Франции Лависса о правлении Людовика XIV в двух вариантах. Это просто потрясает. Один вариант – содержательное и диалектическое описание, заставляющее размышлять. Другой – примитивный с дешевой моралью, во многих утверждениях, противоречащий первому варианту. Просто не верится, что это писал один и тот же автор », – восклицают авторы анализа (С. Кара-Мурза, 1995, с. 136).
Вот еще один факт для нашей социологической рефлексии уже по отношению к реформам в российской школе 90-х годов! «С точки зрения методики преподавания в школе «второго коридора» (ППШ) господствует «педагогика лени», а в школе для элиты педагогика напряженных умственных и духовных усилий (наше замечание: в стратегии перехода российской школы на 12-летнее обучение по существу, независимо от мотивации авторов этой идеи, поскольку программа содержательно не изменяется и программа первого курса высшей школы не затрагивается, закладывается «педагогика лени», чтобы превратить нашу молодежь в поколение «низколобых», которое легче будет колонизовать Западу, С. А.).