Капитан Брамы
Шрифт:
А голос все продолжал петь. К нему присоединились еще несколько голосов. Уже можно было определить направление, откуда шло пение. Я посмотрел в ту сторону и увидел узкую полоску земли, а на ней, огромные цветущие деревья.
Поющая Коса!
Коса извивалась и уходила к самому горизонту. Впрочем, горизонта, как такового, здесь не было. А было нечто другое, трудно поддающееся описанию.
Синее, лучезарное море простиралось от меня вдаль и одновременно вверх. И там, где должна
Я понял, что увидел Исток. Но это еще было не все. Поющие голоса усилились, взмыли в непостижимые высоты, им в ответ из глубины моря раздался чистый, низкий, как бы трубный звук. И также устремился ввысь.
В этот момент я увидел Горы. Они были огромными, неописуемо величественными, как бы из чистого хрусталя. Они возникли прямо в воздухе; и сияющее чистым светом Облако окутывало их подножие.
Я уже знал, что это и есть Другой Берег, Рай-у, как говорил Пестрый, Небесная Страна….
Через мгновение Горы сокрылись, Облако стало меньше и дальше. И только невыразимо прекрасный хор все продолжал петь мне о Рае. А со стороны Поющей Косы плавно скользила небольшая белая ладья.
Вместо эпилога
— Дима, Дима, пробудись, солнце садится. — Капитан трясет меня за плечо.
Медленно открываю глаза… Лесопосадка. Самая обыкновенная лесопосадка.
Рядом со мной зевает отец Иван. Капитан возвышается над нами.
— А где ладья? — спрашиваю я. — Неужели, все?
— Да, мы вернулись, — говорит Капитан, — все хорошо.
Закрываю глаза.
Передо мною лучезарные Небесные Горы. И белая ладья. В ладье высокая, прекрасная женщина, вся в белом. Это Игуменья. Она улыбается мне и протягивает свою светло-коричневую руку. От руки пахнет кипарисом.
Вот я уже в ладье, сажусь рядом с Капитаном и отцом Иваном. Изумленно трогаю свою одежду — она сухая…
Помню все в мельчайших подробностях. Может, теперь сплю? Нет, и здесь все предельно реально.
Опять закрываю глаза и оказываюсь там, где только что был.
…Ладья пристает к берегу. На берегу нас ждет Серебряный, вместе с Кленом и Пестрым. Все в торжественных белых одеяниях. Только Пестрый с Кленом выглядят смертельно уставшими. Серебряный весело хлопает в ладоши:
— Друзья, вы дошли, это главное! Теперь наш союз состоится!
— Но не будем торопить события, — говорит Игуменья, — на все воля Кон-Аз-у… А пока, мы отвезем вас к вашему дому…
Дальше
Мы сели в ладью. И ладья поплыла на запад. Ладья плыла, почти не касаясь волн, как будто летела. И вот я заснул по-настоящему. А проснулся…
— Николай, где мы?
— Мы? В лесопосадке. Недалеко от Брамы.
— Возле перестроечных плакатов? — уточняет отец Иван.
— Да, возле них… Ну, что, идемте? Солнце почти село.
— Подожди… пусть сядет, — говорит отец Иван, — лучше по темноте в село войдем. Подожди, — роется в своем рюкзаке. Наконец, достает сверток с Антиминсом и Чашу. Лицо у батюшки сияет:
— Вот главное доказательство, что все, что было с нами, нам не приснилось.
— Однозначно, — подтверждает Капитан.
— И все же, какое странное расставание, — возражаю я. — Конечно, стражи существа прекрасные, но зачем было нас усыплять? Такое ощущение, что они сами хотели нам казаться сном. Тогда к чему все эти разговоры о каком-то союзе?
— Дима, все нормально, — улыбается Капитан.
— Да, все окончилось, слава Богу, — соглашается отец Иван. — Но все же интересно, как мы оказались здесь? Или ты тоже спал?
— Меньше вас всех. Поэтому помню больше… Мы поплыли по морю в западном направлении. Прошли границу Сумрачной Земли, но никакого сумрака не было. Я, помнится, спросил об этом у Серебряного. Он мне ответил, что и сумрака стало меньше, и мы идем сейчас от Истока верхней водой.
— Потом вошли в устье реки. Река та самая, возле которой молебен служили. По ней двинулись вверх. Дошли до холма с Серебряными Деревьями. Там нас стражи встречали. Была Легкая, был, кстати, Отшельник и было несколько новых, незнакомых мне. Все очень радовались. А дальше я сам заснул. А сюда нас видно отнесли.
— Отшельник, — задумчиво произносит отец Иван. — Пожалуй, его бы я хотел увидеть больше других. В нем какая-то загадка, причем именно с людьми связанная. Да.
— Вспоминайте его, — говорит Капитан, — вспоминайте его, когда будет гроза и веселый летний ливень. И кто знает, может он и придет.
— Кто знает, — отец Иван многозначительно вздыхает, — ну, что, солнце село. Идем потихоньку.
— Последний вопрос, — говорю я, — что случилось дальше с этими несчастными гномами? Я помню, они попадали, когда запели прекрасные голоса. Кстати, кто это пел?
— Пели Сирины и Алконосты. А с гномами все нормально. Они обрели свой Раха-а-халд… Идемте!
Мы вышли с лесопосадки на дорогу и двинулись в сторону села. Брама теперь была позади нас.
Вадим Булычев