Капитан космического флота
Шрифт:
Последняя запись вообще была о том, что «Улан-17:301» пристыковался к шлюзу номер 67. Никаких сигналов бедствия, аварийных ситуаций, утечек воздуха и тому подобного. Дело становилось всё страннее и страннее.
«Улан», между тем, оставался пристыкованным к станции, это был небольшой частный грузовичок для мелких перевозок.
— Заварзин, отправьте кого-нибудь проверить шестьдесят седьмой шлюз, — приказал я.
— Есть… Андреев, Фокин, Трушко, отправляйтесь к шлюзам, — передал он мой приказ.
Команда лейтенанта Ватрушина
Лейтенант Ватрушин остановился прямо напротив наших бойцов, убрал табельный пистолет в кобуру на бедре, нажал кнопку на скафандре. Стекло его шлема отъехало в сторону, он, очевидно, хотел сказать что-то вслух, мимо микрофона и систем связи, но вместо этого вдруг выпучил глаза, закашлялся, удивлённо глядя на всех остальных. Шлем он закрыл обратно, но это не помогло.
— Ватрушин?! Что у вас там? — обеспокоенно воскликнул капитан Жилин по общей связи.
Лейтенант не ответил. Он начал сползать по стеночке, его бойцы подхватили его под руки. Почти все растерялись, никто даже и подумать не мог, что такое вообще может произойти на безопасной, в общем-то, станции.
Эфир заполнился встревоженными переговорами с закономерным трагическим финалом.
— Лейтенант Ватрушин мёртв, — хмуро доложил мичман Заварзин. — Принимаю командование на себя.
Больше никто не пытался подышать здешним воздухом. Пусть даже давление и содержание кислорода соответствовало норме.
— Кто командир отделения? — спросил Заварзин у парней с «Беспощадного».
— Я, — ответил один из бойцов, ничем не отличающийся от всех остальных.
— Плазменного резака струя, звание, фамилия! — рыкнул на него мичман.
— Ефрейтор Манн, — ответил тот.
— Берите своих людей, ефрейтор, берите лейтенанта и возвращайтесь к челноку, — сказал Заварзин. — Мы проверим «Улана» и тоже будем возвращаться.
— Есть, — ответил Манн. — Уходим, парни.
Я оторвался от просмотра, вызвал наш медблок по внутрикорабельной связи. Мадам Фидлер ответила почти сразу, словно ждала моего звонка.
— Начмед, слушаю, — ответила она.
— Елена Вольдемаровна, подготовьте карантин, — попросил я. — У нас, похоже, угроза биологического характера.
— Есть… Будет вам карантин, — проворчала она. — Какие симптомы, с чего решили?
— Лейтенант Ватрушин вдохнул немного воздуха на станции и умер, — сказал я. — Сомневаюсь, что он просто поперхнулся.
Фидлер помолчала.
— Будет вам карантин, — сказала она.
— Спасибо. Конец связи, — сказал я.
Я вернулся к нашим бойцам на станции, мичман Заварзин со своими ребятами быстрым шагом продвигался в сторону шлюзов.
— Заварзин! Проверьте ещё медблок станции, — приказал я. — И прочешите
— Есть… — буркнул он.
Его отделение разделилось на тройки, мичман отправился ещё с парой бойцов к шестьдесят седьмому шлюзу. Там уже работали его парни, но на пристыкованный корабль они не лезли, это считалось бы нарушением права на неприкосновенность частной собственности. Корабль всё-таки пристыкован к орбитальной станции, а не болтается в космосе, транслируя сигнал бедствия. Но теперь я отдал приказ его осмотреть, и вся ответственность будет уже на мне.
Я уже жалел, что ввязался в эту авантюру с орбитальной станцией и вызвался помочь «Беспощадному», карантин и биологическая угроза в мои планы абсолютно не входили. Но деваться уже некуда, раз уж встрял, то придётся идти до конца.
Мичман Заварзин добрался до нужного шлюза, гермодверь его людям пришлось открывать вручную. На корабле обнаружилось всё то же самое, что и на станции. Мёртвые тела, застывшие в различных позах, минимум повреждений и разрухи. Этот корабль прибыл на станцию последним, и именно поэтому заинтересовал меня, но, по всей видимости, зря. Мы снова в тупике.
— «Гремящий», это «Беспощадный», ответьте, — вызвал меня капитан Жилин.
— На связи, — откликнулся я.
— Есть что-нибудь стоящее? — спросил он.
— Никак нет, господин капитан, — сказал я.
— У нас тоже, — хмыкнул Жилин. — Ватрушина жаль. Похоже на биоугрозу, лучше бы вам подготовиться к карантину.
— Уже готовимся. Ватрушина жаль, да, — сказал я.
Наш разговор прервал срочный доклад мичмана Заварзина, пришлось переключиться на него. Я уже чувствовал себя не вахтенным на корабле, а оператором телефонной станции.
— Господин старший лейтенант! — сбивчиво проговорил мичман. — Парни прочесали медблок! В медблоке всё разбито! Похоже, нашли причину!
Ну, хоть что-то. Будет, что написать в отчёте. И мне, и капитану Жилину.
— Дуйте туда… Снимите всё, изучите. Только аккуратно, — сказал я. — Новые смерти нам ни к чему.
— Само собой, господин старший лейтенант! — воскликнул он.
Заварзину, похоже, хотелось поскорее свалить с этой станции, и я его не осуждал. Вот только он ещё не знает, что им всем придётся теперь сидеть в карантине. Мало ли что они могут притащить на своих скафандрах.
Бойцы взвода охраны аккуратно исследовали медицинский блок станции, в котором царила настоящая разруха, словно кто-то уже побывал здесь с обыском. Ящики выворочены, всё вскрыто, везде битая посуда, какие-то колбы, склянки, стекло, пролитые жидкости, раскиданные лекарства, вещи и прочее. Будто по медблоку прошлось целое нашествие.
Нашёлся и вскрытый жёлтый ящик с пиктограммой биологической угрозы на крышке и стенках. Вот, похоже, и причина.
— Ничего не трогайте, — приказал мичман Заварзин, аккуратно переступая через битое стекло. — Снимем, скинем, и пошло оно всё в жопу.