Капитан народа
Шрифт:
Под зелено-голубыми знаменами Империи по площади промаршировали штурмовики 101 бригады Звездной пехоты (на этот раз, без своих бронескафандров, хотя и при оружии). Прошла пехота - солдаты 89 армейского корпуса. Затем по площади промаршировали местные войска - Ла-Магдаленские егеря, гражданские гвардейцы и ополченцы. Проехали танки и самоходки 49 армии. Завершил парад, как и положено, оркестр.
Мендоса окинул взглядом развалины, окружающие площадь. Многие здания Барранкильи были разрушены, большинство уцелевших - повреждено. Самое обидное, что основная заслуга в
После окончания парада господа генералы и гражданские сановники сели в машины, и проехав со скоростью пешехода два квартала, прибыли к Университету - одного из немногих зданий города, не пострадавших от бомбардировок.
В актовом зале Университета барон Карпелан вручил ордена отличившимся офицерам. Фельдмаршал Головин был награжден высшей военной наградой Земли - Крестом Империи первого класса. Полковник Виская и генерал Кастехон обошлись третьим классом.
После вручения орденов господ офицеров пригласили на фуршет. Мендоса довольно быстро нашел Вискаю, беседовавшего с генералом Кастехоном. "Да, Педро, я твоих крабов запомню на всю жизнь, - говорил генерал, азартно размахивая крабовой же палочкой.
– Век не забуду!"
– Разрешите побеспокоить вашего родственника, - обратился губернатор к Кастехону.
– Дон Мендоса, - улыбнулся генерал, положив недоеденную палочку на стол.
– А мы как раз о вас говорили.
"С каких это пор меня записали в ракообразные", - недовольно подумал губернатор.
– Я говорил, что первого сентября на Ла-Магдалене заканчивается действие военного положения, - пояснил Кастехон.
– В тот же день военная администрация должна передать управление Эспаньолой гражданским властям. Это значит, что префекту оной Эспаньолы придется править руинами.
Генерал широким жестом указал на окно, за которым высились развалины Баррнакильи.
– Что ж, позвольте представить вам нового префекта Эспаньолы, - улыбнулся Мендоса. Выдержав паузу, он добавил: - дона Педро Вискаю.
– Поскольку с окончанием военного положения Гражданская гвардия возвращается под мое командование, я первого сентября подпишу приказ о вашей отставке и новом назначении, дон Педро.
– Спасибо, господин губернатор, - мрачно усмехнулся Виская.
– Что ж, я с этой работой вполне справлюсь. Как и майор Давила - с командованием Эспаньольским полком. Я сейчас в отпуску, так что мы с доном Кастехоном сегодня вечером вылетаем в Сан-Мартин. Первого сентября я вернусь в Барранкилью.
– Только перед отлетом не забудьте заехать ко мне, - сказал губернатор.
– Обсудим дела наши скорбные. Кстати, чего вы так спешите? Праздник продлиться еще несколько дней.
– У меня жена на девятом месяце, - довольно резко ответил Виская.
– Она не будет ждать, пока Карпелан закончить здесь пить на дармовщинку.
– Что ж поздравляю вас дон Виская..., и вас, дон Кастехон, с предстоящим пополнением в семействе, - губернатор ничуть не обиделся.
– Не смею вас задерживать. Жду вас, дон Педро, первого сентября.
37.
30
Серый гравимобиль подъехал к озаренному заходящим солнцем имению Кастехонов и остановился у ворот. Охранник открыл ворота, как только увидел, кто за рулем.
– Я без водителя, - сказал дон Виская дежурному.
– Позвони, чтобы отогнали машину от главного входа.
– Будет сделано, господин префект, - ответил охранник.
Машина остановилась перед имением Кастехонов. Педро вышел из гравимобиля, затем принял у выходящей жены колыбель с младенцем. Семья поднялась по лестнице и вошла в холл. С высоты трех метров на гостей презрительно глядел терравис - местная плотоядная цапля.
– Дурная птица, - Бланка шутливо погрозила чучелу пальцем.
– Все-таки ты принесла мне первенца, хотя ты не аист, а всего лишь глупая цапля. И в голове у тебя опилки!
– Здравствуйте, дон Педро. Здравствуй, дочка, - сказал Гонсало де Кастехон, входя в холл из освещенной гостиной. За хозяином дома следовала его жена.
– Здравствуй, отец, - лукаво улыбнулась Бланка.
– Извини, сегодня крабов не привезла.
Все присутствующие (исключая младенца и цаплю) рассмеялись семейной шутке.
В сделанном "под старину" камине в гостиной Кастехонов пылали дрова. За окном сгущались синие сумерки. Сегодня за столом собралась вся семья: генерал Гонсало де Кастехон, его жена, дочь, зять и маленький внук Рамон Виская. Покончив с ужином, гости пили чай и неторопливо беседовали.
– По сути дела, в эту кампанию мы сыграли с мятежниками вничью, - говорил Гонсало.
– Да, мы победили здесь, на Ла-Магдлене, но отступили от Александрии. Таким образом, установилось равновесие: мятежники не могут закрепиться в "Имперской крепости", а мы не можем вторгнуться в рукав Стрельца и подавить мятеж.
– Что ж, пусть об этом болит голова у дона Варелы, - пожал плечами Педро. (генерал-адмирал Хуан Варела с начала гражданской войны возглавлял Имперский Генеральный штаб).
– Я же больше беспокоюсь о своей работе. Пока мне удалось добиться только, что Барранкилья стала больше похожа на стройплощадку, чем на руины древней цивилизации. Думаю, что за год город я отстрою. Будет подарок губернатору к выборам.
– Так ведь дон Мендоса не будет выдвигаться на следующие выборы, - заметил старший Кастехон.
– Я говорил с Леррусом. Функционеры партии Центра решили, что им стоит выдвинуть другого кандидата.
– Неужели Педро!
– воскликнула Бланка.
– Именно. Это пока неофициально, но фактически решение уже принято. Так что, дочка, твой муж имеет все шансы стать губернатором.
– Спасибо, - в голосе дона Вискайи не было слышно особого восторга.
– Мне бы с Эспаньолой сначала разобраться...
Заплакал маленький Рамон. Бланка взяла младенца из корзинки, и, не стесняясь окружающих, стала кормить его грудью. Педро с удовольствием наблюдал за женой: после родов Бланка не растолстела, и теперь вновь выглядела стройной, как девушка.