Капитан Невельской (др. изд.)
Шрифт:
Владимир Николаевич и Николай Николаевич давно в дружбе. К тому же родственник Николая Николаевича женат на родной сестре Варвары Григорьевны. Зарин и Муравьев вместе служили на Балканах у генерала Головина [76] . Владимир Николаевич знал характер Муравьева и уловил в нем вчера тревогу, когда тот слушал рассказы Невельского. У Зарина тоже были несогласия с Николаем Николаевичем по многим вопросам, в том числе и из-за того, что Муравьев выказывал себя покровителем ссыльных. Тем более
76
Головин Евгений Александрович (1782–1858) — генерал, участник Отечественной войны 1812 года. В 1837–1842 гг. — командующий корпусом на Кавказе, затем — генерал-губернатор Прибалтийского края, член Государственного совета.
— Давай попросим господина Невельского рассказать нам все! — воскликнула Катя. — То, о чем он ни разу не упоминал еще у нас.
— Про его открытия?
— Да! Какие могут быть тайны, если мы хотим, чтобы они раскрылись! — гордо вскинув голову, сказала младшая сестра. — Все завесы должны упасть.
— Да, он должен все раскрыть! — согласилась Саша.
— Какое странное название, — через некоторое время заговорила Катя. — Аму-ур! Ты знаешь, мне всегда казалось, что с этим словом в моей жизни будет связано что-то!
— Каташка, ты балда и опять фантазируешь, — чуть пожав плечами, сказала старшая сестра. — Ведь ты говорила, что у тебя в жизни что-то должно быть связано с Парижем.
— Да! И с Парижем!
— Это только так кажется, потому что тайна! Тайну всегда хочется знать, и ты помни это. Будь сама тайной.
— Amour — всегда тайна… Поговори с дядей, не может ли он попросить господина Невельского…
— Не можете ли вы, дядя, попросить господина Невельского рассказать нам о своем путешествии к устью Амура? — спросила в тот же день Саша, глядя в глаза Владимиру Николаевичу.
— Мы хотим знать, что такое Amour, — лукаво подтвердила Катя.
Дядя ответил, что Невельской, пожалуй, затруднится, хотя, конечно, в кругу своих и если не будет господина Ахтэ…
— Ведь Ахтэ вчера пристал к нему опять, а потом подходит ко мне и говорит с раздражением — зачем ой, мол, скрывает то, что известно всему городу.
— Неужели знает весь город?! — воскликнула Катя и всплеснула руками.
— Тебе он нравится? — ревниво спросила ее Саша, когда они были в своей комнате.
— Да. А тебе? — в свою очередь ревниво спросила сестра.
— Ах, Ворон! Напишу ей завтра же! Прелесть Ворон! Надо узнать, где она.
— В Галиче.
— Это он сказал?
— Да.
— Где это Галич?
— Ах, ей-богу, не знаю.
— Какая-то глушь!
— Бедный Ворон!
— А как смотрел вчера на тебя Мазарович, — улыбнувшись, сказала Катя.
— Да? — обрадовалась Саша. — Так и надо! Я еще буду загадкой!
Вечером собрались гости — Струве, Ахтэ, Молчанов, Невельской, Мазарович, Казакевич, Гейсмар и старый холостяк доктор Персин.
Оказалось,
Заехал Муравьев. Он обрадовался, что капитан пляшет так весело, полагая, что человек, который увлекается танцами, не очень упрям и вообще покладистый…
Муравьев уехал рано и увез с собой Ахтэ и Молчанова. Вскоре откланялся доктор Персин.
Катя с сестрой, со Струве и Невельским оказались в одной из двух маленьких гостиных, расположенных по обе стороны зала.
В этот вечер Невельской долго и с жаром рассказывал обо всем, о чем его просили.
Теперь гиляки казались Кате самым интересным народом на свете, куда более занимательным, чем кавказцы у Лермонтова и Марлинского, а Амур чуть ли не обетованной землей.
О морских корсарах она читала и прежде, у Купера, но тут перед ней был человек, который сам чуть ли не сражался с ними.
— Ах, дядя! Он посрамлен! Полная победа! — воскликнула Катя, когда Невельской уехал.
Сестры гордо переглянулись.
— Теперь для нас нет тайн. Я счастлива… А ты?
— Да!
Катя бросилась к роялю и, откинув голову назад, сильными ударами заиграла торжественный вальс, тот самый, что в шестнадцать рук на четырех инструментах играла она с подругами в Смольном на выпускном вечере, когда приезжал царь. Как бы она хотела, чтобы все ее подруги были сегодня здесь и слышали то, что услыхала она! Чтобы все видели, как он говорил и как он все время смотрел на нее…
Оборвав игру, она вскочила и сделала несколько туров по паркету, потом схватила сестру, с гордым видом усевшуюся было в кресло, и увлекла ее за собой. И та поддалась, как она всегда соглашалась на все затеи своей милой Кати.
Глава двадцать девятая
У ВОЛКОНСКИХ
Для них я портреты людей берегу,
Которые были мне близки,
Я им завещаю альбом — и цветы
С могилы сестры Муравьевой,
Коллекции бабочек, флору Читы
И виды страны той суровой;
Я им завещаю железный браслет…
Пускай берегут его свято:
В подарок жене его выковал дед
Из собственной цепи когда-то…
Н. Некрасов, «Русские женщины» («Княгиня М. Н. Волконская»).
Однажды за обедом губернатор спросил у капитана:
— Вы едете сегодня к Волконским?
— Да, мы приглашены вместе с Бернгардтом Васильевичем и будем сегодня у Марии Николаевны.
Муравьев желал, чтобы капитан несколько рассеялся, увлекся обществом, чтобы в нем стихла хотя бы на время страсть деятельности.
— Я хочу вам дать новое поручение.
— Слушаю вас, Николай Николаевич.
— Там будет Сергей Григорьевич. Вы еще не знакомы?