Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака

Галле Ле

Поцеловав руку невесты, Роланд вернулся к маркизе, — поместившейся на каменной скамье, которая окружала платан. Заметив неуловимый жест матери, Жильберта уселась рядом с женихом, но, не принимая участия в разговоре, задумчиво устремила глаза вдаль и вся отдалась своим думам.

— Вы так грустны сегодня, скажите, не случилось ли чего-нибудь? — спросил граф, пристально всматриваясь в задумчивое лицо невесты.

— Извините, пожалуйста, мою рассеянность, но, право, ничего не случилось.

«Странно!» — подумал Роланд хмурясь.

Разговор

не вязался. Видя это, граф решил переменить тему и, вынув из кармана ящик для драгоценных вещей, тончайшей работы, с гербом маркизов де Фавентин, учтиво положил его на колени молодой девушки.

— Зная, что вы очень интересуетесь изящными вещицами, я осмелился заказать для вас эту безделицу одному флорентийскому ювелиру! Окажите мне честь принять эту игрушку! — проговорил граф.

Снисходительно улыбнувшись, молодая девушка внимательно посмотрела на прелестный подарок.

— Да, действительно, это очень изящная и дорогая игрушка! — сказала она равнодушно.

— Жильберта, неужели ты не можешь учтиво поблагодарить графа? — заметила с укоризной маркиза.

— Простите, я забылась! Сердечно благодарю вас, граф, за память! — холодно проговорила молодая девушка.

«Холодна, как мрамор. Неужели я ошибся?!» — снова пробормотал граф. Опять воцарилось неловкое молчание. Вдруг, к удовольствию всех трех действующих лиц этой сценки, издали наблюдаемой Пакеттой, вдали показались маркиз и Сирано де Бержерак.

Молодой человек изящным поклоном издали приветствовал дам и учтиво подошел к руке маркизы. — А, господин Бержерак, как я рада снова видеть вас у себя!.. Ведь уже целые две недели вы лишали нас Своего милого общества! Может быть, вы были больны? — спросила маркиза, обрадованная приходом гостя.

— Да, я был все это время занят, но не выходил из второстепенной роли! — весело проговорил Сирано.

— Иначе говоря, вы дрались? — спросил Роланд.

— Да, но совершенно не по моей вине. Я был секундантом у Бризайля, который дрался, ей-Богу, не помню из-за чего, затем поддержал Канильяка, причем лично для меня осталось лишь приятное воспоминание вот об этой царапине на носу.

— Ну, это пустяшные ссоры, но я слышал, что у вас были действительно серьезные столкновения! — сказал маркиз.

— Позвольте узнать, какие?

— Я слышал, что вы серьезно повздорили с Покленом, укравшим у вас из «Педанта» целую сцену и вклеившим ее в свои «Плутни Скапена».

— А, вы об этом!

— Но, как я вижу, вы очень хладнокровно относитесь к этой истории?

— Чего же мне волноваться? — спросил Бержерак, пожимая плечами. — Положим, это верно, что Мольер заимствует у меня, но ведь об этом все знают и все говорят, так что мне нечего мстить. Притом раз он находит нужным красть мои мысли, то этим доказывает только, что они хороши, иначе он не проделывал бы этого так часто!

— Конечно, вы правы!

— Но вот что меня возмущает до глубины души: он приписывает своему воображению все, чем обязан лишь памяти, иначе

говоря, в отношении многих своих произведений он разыграл лишь роль акушера, а называет себя отцом!

Взрыв хохота служил ответом на его слова. Лед был, наконец, сломан, и веселье Сирано сообщилось всей компании.

— Право, вы гораздо лучше, чем о вас говорят! — заявил, улыбаясь, маркиз.

— Э, не думайте лучше распространяться об этом. Если моя репутация плоха, то это значит, что я дал время своим врагам испортить ее! — заметил небрежно Сирано. — Поговорим лучше о вас. Вероятно, за это время накопилось много хороших новостей!

— У меня лишь одна, но зато самая радостная: через месяц наша свадьба! — сказал Роланд.

«Кажется, бедное дитя не особенно восхищено столь заманчивой будущностью!» — подумал Сирано, подмечая невольный жест Жильберты при последних словах жениха.

— Счастлив тот смертный, который заранее знает час своего блаженства! — проговорил он вслух, поднимаясь с места.

— Вы обедаете с нами, господин Бержерак? — спросила маркиза.

— К величайшему моему сожалению и прискорбию, не могу, так как я принужден покинуть ваше уважаемое общество.

— Так скоро?

— Меня ждут в бургонском замке! — Ну, это лишь предлог!..

— Уверяю вас, что этот предлог из плоти и крови, маркиза! Это — мой секретарь Сюльпис Кастильян.

— О, он может подождать!

— Останьтесь, прошу вас, а после обеда вы прочтете нам кое-что из ваших новейших произведений! — проговорила Жильберта, подходя к молодому человеку.

— Если вы приказываете! — сказал Сирано, — я не осмеливаюсь иметь ни одного атома собственной воли! Итак, я остаюсь, маркиза! А не пройтись ли нам до обеда к Новому Мосту! Говорят, что Бриоше ставит сегодня какой-то новый фарс, в котором, к величайшей радости зевак и шалопаев, моя особа представлена в весьма комичном виде.

И Сирано принялся высчитывать все приманки, какие может дать сегодня Бриоше. Вдруг его слова были прерваны какой-то странной музыкой, долетавшей с берега. У решетки сада внизу, на берегу Сены, стояли двое мужчин и молодая женщина, одетые в живописные, яркие костюмы. По-видимому, это были бродячие цыгане. Перевесившись через решетку, Сирано залюбовался этой оригинальной группой музыкантов. Действительно, они производили сильное впечатление: женщина поражала своей красотой, а ее товарищи, одетые в мишурное тряпье, изумляли своей гордой, полной достоинства осанкой.

— Почему бы не пригласить этих странствующих музыкантов сюда? Уверяю вас, маркиз, что вблизи они произведут еще лучшее впечатление! — проговорил Сирано, забывая и Новый Мост, и Бриоше с его новым фарсом.

— Я согласен с вами! Ну а ты, Жильберта, что скажешь? — отвечал маркиз.

— Мне все равно, как хотите! Позовите их, пожалуйста, сюда, господин Бержерак!

— Эй вы! Заходите сюда, да поживее, и покажите нам свое искусство! — проговорил Сирано, подзывая цыган.