Капитан Сорвиголова
Шрифт:
— Единственная моя просьба к англичанам — позволить мне умереть стоя, глядя на Божье солнце, и самому скомандовать: огонь!
— Я не могу отказать в этом столь мужественному человеку, как вы, — ответил сержант, отдав честь.
— Спасибо!
Мертвая тишина повисла над лагерем. Смолкли рыдания и стоны. Жгучая мука охватила сердца родных и друзей несчастного смертника.
Отрывистая команда, бряцание металла — и двенадцать стволов вытянулись ровной сверкающей линией, нацеленной на бура. Осужденный, с обнаженной головой и открытой грудью, глубоко вздохнул.
— Прощайте, жена, дети, друзья! —
Грянули двенадцать выстрелов, отозвавшихся в окрестности глухим эхом. Бур пошатнулся и рухнул навзничь на земляной бугор. Смерть была мгновенной. Из груди, пробитой шестью пулями, хлестала кровь.
Из уст жены вырвался крик отчаяния, заголосили дети.
Солдаты взяли на караул, сделали полуоборот и двинулись в лагерь. Оцепление сняли, доступ к могиле открыли.
Тяжело опустившись на колени, жена благоговейно закрыла покойнику глаза и, омочив пальцы в крови, ярко алевшей на разодранной одежде мужа, осенила себя крестом.
— Сделайте, как я, — сказала она детям. — И помните всегда, отец ваш — убитый англичанами герой, и кровь его вопиет об отмщении!
Дети последовали ее примеру. Старший сын, рослый четырнадцатилетний мальчик, взял за руку плакавшего француза.
— Ты возьмешь меня с собой, правда? — спросил он решительно.
— Да, — ответил тот. — У меня найдутся для тебя и пони и винтовка.
— Иди с ним, дитя мое! — благословила сына бедная женщина. — Как и подобает мужчине, борись за независимость своей страны и отомсти за смерть отца!
Из дома принесли широкую простыню вместо савана и веревку, чтобы опустить останки в могилу.
Но тут прибежал запыхавшийся подросток, коренастый и юркий, как белка. Увидев молодого француза, он подскочил к нему и взволнованно прошептал:
— Нас предали!.. Беги!.. Англичане знают, что ты здесь, у них на передовой… Торопись же! Лошади рядом!
— Спасибо, Фанфан, иду, — сказал француз и обратился к юному буру: — Обними свою мать, Поль, и следуй за мной.
Фанфан уже исчез. Поль с французом последовали за ним.
Фанфан направился к колючим акациям, метко прозванным в тех местах «не спеши». Там, покусывая листву, переминались с ноги на ногу два сильных пони, снаряженных по-боевому — с винтовками у седел и с туго набитыми переметными сумками.
Ловко вскочив на одного из них, француз крикнул Полю:
— Подсаживайся к Фанфану!.. Дело будет жаркое.
С аванпостов [4] прозвучали одиночные выстрелы — сигнал тревоги, и, как только пони рванули бешеным галопом, над головами беглецов зажужжали пули.
Возле дома Давида Поттера поднялась суматоха.
— Окружить дом! Никого не выпускать! — крикнул примчавшийся на взмыленном коне полковой адъютант. — Где сержант?
— Здесь, господин лейтенант! — ответил тот.
— Вы не приметили юношу, вернее — мальчика, в охотничьем костюме?
— Так точно, господин лейтенант, приметил!
4
Аванпост — передовой пост.
— Где он?
— Думаю, на ферме.
— Немедленно
— Живым или мертвым!.. Да ведь он — безобидный ребенок!
— Круглый идиот!.. Ваш ребенок — сущий дьявол, один стоит целого полка! Это же сам капитан Сорвиголова, командир разведчиков!.. Всем кавалеристам, которыми располагаете вы, — в седло!
В мгновение ока были взнузданы и оседланы тридцать коней, и бешеная погоня началась.
ГЛАВА 2
Гон. — Человек в роли дичи. — Самозащита. — Подвиги капитана Сорвиголовы. — Бесстрашные юнцы. — Инстинкт лошадей. — Попытка окружения. — Ранение Фанфана. — Отчаянное бегство. — Гибель пони. — Смертельная опасность. — Меж двух огней.
Англичане, эти страстные любители спорта, весьма изобретательны, когда дело касается неистовых скачек. Например, если нет лисицы для травли собаками, довольствуются комками бумаги, разбрасываемыми егерем в разных местах. Такое подобие охоты вполне удовлетворяет спортсмена: испытывая опьянение, хорошо знакомое каждому искусному наезднику, он перелетает на коне через самые неожиданные препятствия и с задором добывает пусть и бумажные, но все же трофеи!
Когда же джентльмену предоставляется возможность принять участие в преследовании человека, которого, как дичь, можно изловить и при желании убить, национальный спортивный дух под воздействием первобытной свирепости, выраженной в формуле — «homo homini lupus est» [5] , приобретает особо неистовый характер, и бумажные призы и даже исключительно жестокая лисья охота уже теряют всякий смысл. Наблюдать предсмертную агонию замученного беглеца — это ли не высшее наслаждение для цивилизованных варваров! И если англичане кричат: «Вперед! Вперед!» — то это означает: «Посмотрим, кто придет первым!» Они готовы соперничать и во время охоты на человека!
5
Человек человеку — волк (лат.).
Так что стоило только объявить о погоне за капитаном Сорвиголовой, как тотчас сформировался офицерский конный отряд — из драгун, улан, гусар и иоменов [6] , этих бесстрашных охотников, еще более одержимых, чем их братья по оружию из регулярной армии.
«Вперед! Вперед!..»
Солдатский долг и спортивный азарт, слившись воедино, придавали скачке особую напряженность.
«Вперед! Вперед!.. По следу человека!»
Отряд то смыкался, то растягивался — в зависимости от темперамента всадников и горячности их коней. Впереди мчался молодой уланский лейтенант на великолепном, породистом жеребце. Удаляясь от соратников, он постепенно настигал беглецов, опередивших преследователей не более чем на шестьсот метров.
6
Иомены — солдаты и офицеры английской добровольческой конницы.