Капитан Виноградов
Шрифт:
Умом это понимал каждый из сотрудников Санкт-Петербургского оперативного отряда милиции. Каждый из четырехсот человек, поднятых прошлой ночью по тревоге, экипированных, посаженных в самолеты и через час очутившихся за семьсот километров от родного дома.
В столице нашей Родины. На гражданской войне…
Воевала, собственно, армия.
Милиция занималась, тем, чем ей и положено было заниматься: охраной общественного порядка на вверенном объекте, поиском и задержанием мародеров, изъятием оружия… Стреляли, правда, чуть больше, чем обычно, да наряд затянулся вместо привычных восьми часов аж на двое суток… А так — работа есть работа.
— Все
Так уж получилось, что один Виноградов знал, насколько плохи дела у майора дома: отец больной, жена с тремя детьми осталась. Да и не у него одного кошки на душе скребли. Но — старший офицер, нельзя… Поэтому:
— Обойдется!
— Довели, мать их, народ до крайности! — не выдержал Шахтин. И никто не стал уточнять, кто именно довел, — сейчас одинаково относились и к «тем», и к «этим».
— Эт-то точно! — поддержал его Барков. — Вообще до крайности никого доводить нельзя. Вот, например, из классической литературы…
— Заткнись, а?
— Нет уж, я скажу! — Инспектор еле уклонился от запущенной в него пустой банки. — Остап Бендер своими «прихватами» довел Кису до крайности… И чем кончилось?
— Бритвой по горлу! — отозвались из темноты, и офицеры нехотя засмеялись.
— Все! Достаточно! — рявкнул майор. — Разболтались…
Виноградов, под шумок занявший чье-то, почти целое, кресло, пристроил в ногах чехол с имуществом, туда же пихнул надоевший противогаз и подсумок. Под руку положил автомат и «сферу». Подумав, решил остаться в бронежилете — все-таки теплее, да и возиться с застежками не было уже ни желания, ни сил.
Кто-то храпел. Связисты мудрили над своей аппаратурой. В дальнем углу скреб ложкой по металлическому дну банки только что сменившийся с дежурства помощник начальника штаба…
И уже обыденным казалось — осень, холод, гражданская война.
Виноградов заснул.
2
Вам нужно понять, что из себя представляет наша фирма. Мы — другие, и мы гордимся этим.
Под аркой Виноградову пришлось посторониться — на улицу, натужно ревя и изрыгая вонючий дым, медленно выкатывался зеленый тентовый КамАЗ. Огромная машина с трудом вписывалась в габариты, и водитель, старый знакомый Серега Боровой, почти не отреагировал на приветствие: высунув от напряжения язык, он следил в зеркало заднего обзора за тем, чтобы не задеть бортами металлические створки открытых по такому случаю ворот.
— Приветствуем, Владимир Александрович!
— Здорово, ребята… — Капитан с удовольствием пожал протянутые руки охранников. — Неплохо выглядите.
— Стараемся! — улыбнулся тот, что повыше.
— Это ж совсем другое дело, — подтвердил его напарник, демонстрируя свою экипировку.
Действительно, одетые в серые непродуваемые комбинезоны с эмблемой фирмы на рукаве и высокие «штурмовые» ботинки, парни выглядели достаточно серьезно. В конце лета Виноградову большой кровью удалось убедить генерального ассигновать некоторую сумму на единую форму для всех сотрудников службы безопасности, и теперь охранники уже не были похожи на компанию штатских хулиганов, нацепивших рации и дубинки. Это, кстати, обошлось значительно дешевле «газовиков» и прочих необходимых аксессуаров, закупленных тогда же, а психологический эффект был не меньший, форма — великая вещь! Во многом определяющая содержание.
Черные вязаные шапочки,
— Дверь придерживай! Дверь! — Сначала из темного чрева подвала показался зад, затем спина в драном свитере и, наконец, тронутая ранней лысиной голова завскладом Шилова. Он выволок за порог колоссальных размеров черную дерматиновую сумку, которую и сумкой-то вряд ли можно было назвать — скорее размером и формой это напоминало чехол от легковушки, и, застонав, отступил в сторону. Тут же во двор выскочили две бодрые обветренные пенсионерки, привычно похватали сумку за ручки и, оторвав свою ношу от заплеванного асфальта, просеменили мимо Виноградова.
— Привет героям мелкооптового фронта! — окликнул он Шилова.
— Здорово, здорово, мент… Видал? Чуть не уморили — мало того что все нервы — ни к черту, так еще и грыжа будет!
— Ну-у… Есть за что бороться.
— За что? За что! Это не зарплата. Это слезы! — Шилов мог бы так рыдать бесконечно, данное занятие ему нравилось совершенно безотносительно к реальному положению дел, поэтому Виноградов перебил:
— Вкусненькое что-нибудь появилось?
— Да есть… немного, — заве кладом сразу же перешел на нормальный тон. — Вино хорошее, кукуруза, как ты любишь…
— Обязательно! Сейчас вот тут только… О-о! Это я удачно зашел!
— Лапы! Лапы убери! А то как сейчас… Троглодиты! — Краснолицый повар в тельняшке и почти свежем халате одной рукой прижал к себе две большие банки огурцов, и другой, обремененной палкой сервелата, замахнулся на Виноградова.
— Дядя Вася! Только не по голове! — заверещал капитан, прикрываясь. В общении со служащими фирмы он давным-давно избрал для себя манеру поведения — этакий рубаха-парень, шутник и попрошайка. Это было удобно, некоторых обманывало, кое-кому льстило…
— Ладно тебе, Александрыч. — Василий, бывший судовой кок, людей и жизнь знал, насчет реального «расклада» в фирме не заблуждался и подыгрывал Виноградову так — исходя из своих собственных соображений.
— Чем порадуешь, дядя Вася? — полюбопытствовал Шилов.
— Что дам — то и будет! — пресек праздные разговоры повар. Изловчившись, он потянул на себя хромированную ручку двери и ушел внутрь.
— Дрянь-человек, — грустно констатировал завскладом, — но готовит! От Бога… Так что ты давай, после обеда.
— Я, может, прямо сейчас успею, — кивнул Виноградов, обернувшись. — Как получится.
Он на секунду задержался у обитой рейками двери, значительную часть которой занимала упрятанная под стекло вывеска: «Производственно-торговое объединение „НЕФТЕГАЗОЙЛ-ПЕТЕРБУРГ“».
Главный офис с типичной заокеанской конторой: никаких тесных клетушек-кабинетов, все сидят вместе в одном огромном помещении на виду друг у друга, где генеральный — просто равный среди равных… Но на этом сходство и заканчивалось, переходя в свою прямую противоположность. Во-первых, помещение не было таким уж большим — просто комната метров двадцати, в которую впихнули полдюжины столов, компьютеры, вешалку для пальто и массивный стеллаж с канистрами и разноцветными колбочками причудливых форм и всевозможных размеров. Во-вторых, на семь нормальных рабочих мест постоянно приходилось не менее десятка претендентов: то из-за протечки приходилось давать приют бухгалтерам, то вдруг пожарник выселит из мастерской водителей-экспедиторов… А если добавить еще человек пять посетителей разной степени скандальности? А если сказать, что из всех телефонов половина «запараллелена», а вторая — работает в режиме факса?