Капитан Волков. Назад в СССР
Шрифт:
Я не знаю, зачем Роман изображает из себя нелепого добряка, который в свои сорок с лишним лет похож на маменькиного сынка, из-за той самой маменьки не устроившего жизнь. Вот такое производит впечатление его поведение, если не знать, кто прячется за панамой и подтяжками на самом деле. Хотя, возможно, в этом есть своя логика.
По идее, от такого лоха никто не ждет ничего серьезного, особенно проблем. Раз тетя Мира подтянула его, чтоб устроить меня в банду Бати, значит Роман туда свободно вхож. Этакий серый кардинал, что ли. Даже не знаю, какой пример еще привести. Человек, который все обо всех знает, везде сует свой нос и заправляет
— Шо за вопросы, Денис Сергеевич? Вопросы надо было задавать раньше. Теперь уже неуместно. Сюдой! Направо!– Чудик резко нырнул в какую-то арку.
Кстати, это было уже не первое мое путешествие по данному городу и я заметил интересную деталь. Стоит свернуть с любой центральной улицы сначала в переулок, а потом во двор, ты моментально попадаешь в свой замкнутый мир. В этом мире тихо, сумрачно, и никого! То есть абсолютно никого! Только белье на веревках между невысокими домами и в лучшем случае, ленивый кот на подоконнике. Ни номеров домов, ни номеров квартир, ни родных сердцу бабок на лавочках. Ничего. Даже не удивительно, что в этих дворах то по башке бьют, то еще чего похлеще исполняют. Основная жизнь кипела именно в центральной части города, там, где находились рынок, набережная и жилище тети Миры.
А вот Роман слишком уверенно двигался по вечернему городу, совершенно не переживая, что нам кто-то может причинить вред. Хотя, если вспомнить слова того же Сироты, ночное время самое опасное. Местные без нужды стараются не шастать. Видимо, мои догадки, что тип он известный, достаточно близки к правде.
Я даже замечал несколько раз, как нам навстречу, пока мы еще шли по центральной улице, попадались различные мутные граждане. Но заметив Ромочку, они всего лишь кивали в знак приветствия и проходили мимо. А на лицах этих мутных личностей отчетливо читалось глубокое уважение.
— Да вот я думаю…Когда вы меня в подворотне той по голове отоварили, я слышал, как вы же удивились, мол, я не с парнями Бати.
— Ну? И шо ви имеете этим сказать? — Роман хмуро покосился на меня. Ему очевидно не понравился начатый разговор.
В принципе, вполне понимаю, по какой причине. Так-то, Ромочка вырубил меня, будучи уверенным, что я, как и те двое бедолаг, работаю на Батю. А сейчас он к тому самому Бате идет в гости. То есть они, как минимум, в неплохих отношениях, раз Рома может запросто притащить левого человека и просить взять его в банду. Все же это не на завод прийти устраиваться.
И вот есть у меня подозрения, что Батя не в курсе о трудно объяснимой тяге Ромочки лупить его подчинённых по голове. Это хорошо, что я обошёлся лишь потерей сознания. Двое парней, как мне кажется, чувствовали себя в тот момент гораздо хуже. Почему-то есть уверенность, сегодня некоторых людей Батя в своем коллективе не досчитался.
— Я видел еще двоих. Они следили за дамой в цветастом платье. Той самой, у которой был свёрток. То есть она им далеко не подруга. Не сильно их поведение напоминало дружеский интерес…
— Денис Сергеевич…– Перебил меня чудик. Он даже остановился и повернулся лицом, чтоб видеть хорошо мою физиономию. И чтоб я хорошо видел его красноречивый взгляд. — Я таки дам вам совет. Безвозмездно, то есть даром. Забудьте ви за ту подворотню. А я уже забыл за тот сверток. Вернее за то, шо ви могли быть в сговоре с дамочкой, которая любит платья в цветочек. Иначе мы бы с вами не гуляли по этому городу, как
Роман усмехнулся, погрозил мне указательным пальцем, а потом снова пошел вперёд, продолжая разговаривать уже на ходу.
— Ви так и не ответили, где шлёндались до войны и после нее. И заметьте, при таком раскладе я все равно веду вас в нужное место. Шоб ви понимали, туда не каждый может прийти.
Я кивнул, соглашаясь, хотя никто уже на меня не смотрел, а затем бросился догонять Ромочку. Шажки его были мелкими, но он ухитрялся так быстро переставлять ноги, что мне приходилось торопиться. Двигался Ромочка с удивительной для своей комплекции скоростью. Ему бы среди участников спортивной ходьбы цены не было.
На самом деле, так и произошло все. Точно так, как он сейчас сказал.
После его вопроса о моей личности, я приготовился вывалить Ромочке на голову ту историю, которую сочинил Сирота. Мол, сотрудничал с фашистами, но не здесь, а гораздо севернее. Говор у меня вообще ни разу не местный, о чем Гольдман раз двадцать сказал, будто его с первого раза не поняли, а потому надо придерживаться версии, что родился я и провел всю жизнь где-то в центральной части страны. К конкретному месту лучше не привязываться. Так мы решили.
Да и потом, будь данная история правдой, никто бы не стал козырять точной дислокацией. Не самое героическое прошлое, чтоб его детально расписывать. А если говорить совсем откровенно, так это прошлое даже наоборот, стремное. Другой вопрос, что бандитам подобные персонажи очень подходят. У предателей дорога одна. Им сдаваться не резон. Проще завалить всех ментов в радиусе километра и благополучно уйти.
Далее, когда фрицев из города выгнали, я ушел вместе с ним. Но не далеко. Потому что потом их вообще выгнали отовсюду, а покидать родину мне сильно не хотелось. Такая сильная, непреодолимая тяга к берёзкам имеется. Про берёзки это, конечно же Гольдман пошутил. В реальности, решили, что мне удалось в одном из городишек заполучить себе документы левого человека. С ними я потом и дотянул до сегодняшнего дня. Сюда в город приехал, потому как решил, что он больше всего подходит для «затеряться». Вот такая легенда получилась у нас в общем.
— Вы думаете, поверят? — Спросил я Сироту.
— А то! Ты на рожу свою глянь! — Влез опять Гольдман.
— Товарищ майор, все, конечно, понимаю, но если ваш этот Миша не прекратит меня цеплять, я, уж простите, сломаю ему либо нос, либо челюсть. Думаю, лучше челюсть. Тогда он не будет настолько разговорчивым. — Я на Гольдмана в этот момент не смотрел, и говорил только с Сиротой.
— Тю! Вы поглядите на этого патриота за мой счет! — Гольдман прямо даже обиделся. — Пугает он тут меня. Та я, может, шуткую. Шо ж теперича, если у кое-кого хреново с чувством юмора, мне молчать? На тебе дулю, купи себе трактор, а на сдачу застрелись!