Капитан Волков. Назад в СССР
Шрифт:
Я, само собой, сделал то же самое. Вслед за скрипачкой пролез через дыру в заборе. Как оказалось, вела эта дыра снова на очередной пустырь, но уже без строений. Просто сорняки, облезлые кусты и остатки какого-то мусора. Больше ничего.
— Ты и про налет знаешь? — Уточнил я.
Сонька после моего вопроса соизволила, наконец, посмотреть назад через плечо. Правда взгляд у нее был…Будто это я неразумный подросток, ерунду какую-то плету, а она — умудренная опытом женщина.
— Ясное дело, знаю. — Ответила она коротко. При этом, продолжала идти вперед, не останавливаясь. — Меня иной раз по всяким поручениям гоняют.
— Да ты же ребенок! — Искренне возмутился я. — Какое подай-принеси?! Чего ты им можешь принести?
Не то, чтоб во мне внезапно проснулся поборник морали и принципов Макаренко, однако, уверен, банда не лучшее место для девчонки. А предстоящее мероприятие — и подавно. Ну, крышуют ее ребята Бати, ладно. Это — понятно. Однако, зачем настолько активно втягивать девочку в свои дела?
— Ребенок? — Сонька резко остановилась на месте, повернулась и уставилась на меня насмешливым взглядом. — Енто вы про меня или шо? Енто вы меня ребенком обозвали?
Вот сразу я понял по интонации скрипачки, меня сейчас явно будут кошмарить. В том смысле, что ее глаза буквально искрились смехом, а губы кривились в усмешке. Видимо, я что-то сказал не так. Но опять же, лучше мы с ней про подростковые проблемы и преступность поговорим, чем я буду ломать голову, была она на рынке или не была. А Сонька еще, чего доброго, заметит мои сомнения. Потому что, если все же была и мне соврала сейчас, значит, лучше эту тему как-то замять. Мол, ничего важного на чертовом рынке и не происходило. Даже если девчонка что-то заметила, подите докажите. Не знаю я никакого Гольдмана.
— Ну, конечно! Сколько лет тебе? Пятнадцать? Вряд ли больше. — Я тоже замер напротив девчонки, сурово нахмурив брови.
Хотел, чтоб она прониклась ситуацией и поняла, кто из нас взрослый. Ну, а потом уже можно еще несколько вопросов задать по интересующим меня темам. Например, вернуться к рынку. Сначала надо задавить ее своим авторитетом серьёзного дядечки. Не факт, что получится, конечно. Скрипачка меня так-то видела не в самом лучшем свете. Вернее, не меня, а Волкова. Когда капитан в подворотне сознание потерял…
Подворотня…И тут меня буквально молнией пронзило. Честное слово. Я именно в данную секунду понял, что означает это выражение. Реально возникло ощущение, словно в макушку вошел разряд электрического тока, пронесся по позвонкам и ушел через пятки в землю. Аж мурашки побежали.
Сонька не только видела меня на рынке с Гольдманом, она при нашей первой встрече заметила упавшее на землю удостоверение. Не просто заметила, кстати, но и поняла, что это за документ. Поэтому сбежала, утащив с собой пацана. А значит, девчонка вполне представляет, кем я являюсь. Как минимум, она знает, что Волков — действующий офицер советской армии, который прибыл в город с какими-то целями. И очень вряд ли его цели могут быть общими с бандой Бати. Очень вряд ли.
Да, Сирота говорил, что среди преступников много дезертиров. Однако, уверен, эти дезертиры не вчера сбежали с поля боя. Год уже прошёл. Ни у кого из них нет удостоверения личности.
— Гражданин-хороший…– Усмехнулась девчонка.
Моего приступа осознания хреновости ситуации он будто не заметила. Правда, я очень старался не вылуплять глаза
— Я этим летом двадцать годов справила. Если, конечно, документы не брешуть. Те, которые в детском доме мене выдали. Так шо, вы с ребеночком то обшиблися. Я три года в подполье фрицам жизнь портила. Не один вагон с рельс под откос пустила. Не одну листовку у этих гадов под носом повесила. Да и вообще… В ихнем штабе почти год вертелась под ногами. И ничего. Нихто меня за дитя неразумное не считал… Ну, вы дали, конечно, гражданин-хороший…
Сонька насмешливо фыркнула, повела небрежно плечом и снова рванула вперёд. Я тоже рванул, но уже чисто на автомате. Мягко говоря, мое и без того неспокойное состояние приобрело новые тона неспокойства. Теперь я еще был изрядно удивлен. Ошарашен. Поражён. Короче, охренел я просто от ее слов.
— Тебе двадцать?! Серьезно?! Ничего себе… Двадцать лет…Черт…а с виду и не даш…
— Бывает…– Туманно ответила скрипачка, а затем нырнула в очередную дыру очередного забора.
Такое чувство, будто мы бродим по лабиринту, который состоит из одних пустырей. Правда, строений больше ни на одном из них не наблюдалось. Видимо, потому народ сразу и понимал, о каком месте идет речь. Старый пустырь в комплекте со старым домом имеются в единственном числе.
Я уже на опыте, прямо сходу, нырнул следом за Сонькой. Ожидал, что снова вывалюсь в заросли сорняков. Но нет…
Вот тогда-то мы и оказались во дворе старых производственных гаражей, где нас уже ждали.
Троица, которая играла в карты, мое появление встретила…никак. Они даже не оторвались от процесса. Зато четвертый парень, кудрявый, в неизменной для местного населения кепке, с яркими конопушками на лице, вскочил с места, а он на момент нашего с Сонькой прихода, сидел на бревнышке, задрав голову к небу, и быстрым шагом подошел ближе. Даже не шагом. Нет. Этот конопатый, курносый гражданин двигался несколько странно. Будто не шел, а как-то подпрыгивал.
— Ты чо ли за шофёра будешь? — Спросил он сходу.
Нагловато спросил, надо заметить. С вызовом. Во времена моей бурной молодости обычно вот таким тоном на темной улице просили закурить.
Руки, кстати, не протянул. Даже наоборот, спрятал обе конечности в карманы штанов. Будто опасался, что я кинусь к нему с приветствиями. Не знаю, может, тут у бандитов не принято здороваться. Может, их плохо воспитывали. А может, меня просто пока в хер не ставят. Что, скорее всего, ближе к истине. А этот наглый тон — своеобразная проверка на вшивость.
— Ну, я за шофёра…И че?
Вообще, между прочим, в моем организме, который теперь постоянно испытывает напряг, ещё не прошел нервяк от Соньки с ее годами. И от того, что я вспомнил про нашу первую встречу. А мне тут какая-то шпана демонстрирует типа превосходство. Потому что именно это конопатый и демонстрировал. Он даже слегка оттопырил нижнюю губу, будто собирался плюнуть вперед. А впереди, как бы, стоял я. Поэтому интонация моего голоса была соответствующей.
Решил, раз он мне намекает, что я лох или чмо, то, пожалуй, не сделать ли мне так же. Конечно, не лучшая, наверное, стратегия, если ты устраиваешься на новое место работы, идти в противовес «старичкам», но с другой стороны, мы и не на заводе сейчас. Страховку с тринадцатой зарплатой мне тут точно не выпишут.