Капитан звездного океана
Шрифт:
По радостным лицам стало видно, что все ждали этого сигнала и выполняли повседневную работу, постоянно помня, что он вот-вот должен прозвучать. Теперь мне было понятно, почему женщины облачены в праздничные одежды, почему они, ругая детей, только делали вид, что сердятся, а их глаза лучились ожиданием восторга, почему мужчины были столь сосредоточены, суровы и то и дело поглядывали в сторону северо-восточной части города — туда, где на склоне одинокой горы темнела громада странного здания, по всей вероятности, храма. Рядом с ним воинственно упирал в небо трезубец огромный
Барабанная дробь смолкла, и внезапно все пришло в движение. Дети наперегонки бросились к центру столицы. За ними бежали женщины. Едва сдерживались, чтобы не рвануться вперед, мужчины. На улицах появились темнолицые старики.
— Кажется, что-то намечается, — довольно потер руки Линекер и повернулся к Старадымову. — Юра, прибавь-ка ходу, а то поспеем только к шапочному разбору.
Юрий с улыбкой взглянул на меня:
— Может, не будем спешить, Богомил?
— Теперь не тот случай, — обиженно отозвался я, но тут же, укорив себя за тон высказывания, оживился: — Джерри прав, пора прибавить ходу!
Старадымов мгновенно переместил нас к холму, и бот завис над стоящими возле метровых ступеней каменного божества глашатаями. Пока те собирались с духом, Линекер покосился на шарообразный бицепс идола, до которого было не больше нескольких метров, неприязненно полюбопытствовал:
— А это что за тип?
— Греки называли его Посейдоном, — улыбнулся я. — Этот тип повелевает морской стихией.
— Вы поосторожней с оскорблениями, — со смехом сказал Старадымов. — А то обидится да ка-ак жахнет по боту своими вилами, никакая защита не спасет.
Я посмотрел на плотно сжатые губы идола, на каменный блеск его глаз:
— За ним такое водилось.
Джерри проследил за моим взглядом и шутливо передернул плечами:
— М-да… С него станется…
Глашатаи разом выставили правые ноги вперед, вобрали в себя побольше воздуха. Заметив это, Старадымов утопил клавишу ретранслятора речи, негромко произнес:
— Внимание.
Все три глашатая хором выкрикнули что-то вроде:
— Слушайте! Слушайте! Слушайте!
Всякое шевеление в толпе прекратилось. Выдержав ораторскую паузу, глашатаи продолжили:
— Завтра, как только взойдет Солнце, все мы по велению Детей Владыки Океана и по зову наших сердец соберемся здесь, чтобы просить Великого Бога принять наших избранников.
Не успели они договорить, как от стены храма отделился сухонький старец в белом одеянии и едва слышно произнес:
— Я, Верховный жрец, именем Детей Владыки Океана повелеваю: возвращайтесь в свои дома и до восхода Солнца не смейте покидать их. Каждый, осмелившийся нарушить запрет, будет казнен стражей, а тело его выброшено на поругание.
Было так тихо, что слышалось дыхание толпы, будто это был единый живой организм. Вероятно, не все различили, что прошепелявил старец, но люди молча заспешили с площади.
— Вот это слух, — сиронизировал Джерри.
— Похоже, традиционный ритуал, поэтому все знают, что нужно
Я согласился:
— До утра, пожалуй, никаких событий не предвидится.
— Трудно сказать, — серьезно произнес Линекер. — Может, они специально загоняют людей по домам, чтобы никто им не мешал, ведь речь, насколько я понимаю, идет о жертвоприношении.
— Скорее всего жертвы уже приготовлены, а это ночное сидение нечто вроде комендантского часа, который в старые времена вводился в самые тревожные моменты для властей предержащих, — сказал я. — Дабы в корне пресечь всякие волнения.
— Но принесение жертв у древних, кажется, считалось чем-то вроде радостного события, не так ли? — возразил Юрий.
— Для кого радость, для кого горе, — со вздохом ответил я. — Особенно если речь идет о человеческих жертвах, на что очень похоже. Так что, если волнений раньше не было, то они не исключены, а жрецы и правители наверняка это понимают… Но в целом, Юра, ты прав…
— Ладно, надо найти себе жилище, подкрепиться и обдумать все хорошенько, — решительно бросая бот за город, произнес Старадымов. — Джерри, где предлагаешь остановиться, чтобы не попасть на глаза местному населению?
После недолгого обсуждения мы пришли к выводу, что самым подходящим для нас местом будет какая-нибудь пещера в горах, где можно не только выбраться наконец из бота и пройтись по твердой земле, но и наблюдать за тем, что происходит в столице.
37. Джеральд Линекер
Пещера, которую заметил Старадымов, была сухой и достаточно просторной. Бот, во всяком случае, вошел в нее без труда. Маленькие летучие мыши с недовольным писком вылетели наружу, больше никого наше появление не встревожило.
Старадымов, на аппетите которого происходящие с нами события никак не сказались, занялся приготовлением ужина из остатков мяса вчерашнего поросенка. Богомил помогал ему. Я вышел из пещеры.
Солнце опускалось, цепляясь за вершины горной гряды. Я дождался, пока сумрак, таившийся под кронами банановых деревьев, не слился с поднявшейся из долины волной мрака. Ночь размыла темные силуэты деревьев, протянувших к пещере узловатые ветви, черные листья сомкнулись над головой. Выстраиваясь незнакомыми созвездиями, поплыли немигающие огоньки светлячков. Было тихо. Только время от времени взлаивали собаки да где-то надсадно орал одинокий осел. Больше ничто не говорило о том, что недалеко от нас раскинулся огромный город. Редкие огни, зажженные, должно быть, в храмах, были едва различимы.
— Любуешься? — Голос Старадымова вернул меня к действительности.
Юрий подошел ко мне, встал рядом. Отсвет узкого серпика месяца, подвешенного вверх рожками на звездном полотне неба, высветил спокойное лицо Старадымова, его уверенный, чуть насмешливый взгляд, и я в который раз подумал, как нам с Богомилом повезло, что Юрий оказался рядом.
— Интересно, есть с этой планетки выход в космос? — Старадымов смотрел на перевернутый вверх дном ковшик Большой Медведицы.