Капитан звездного океана

Грушко Елена Арсеньевна

— Мне нет до этого дела, — буркнул Лунд. — Но зато тебе помогает сам чогграм. Твой друг сумел укротить бурю, вызванную моим отцом. Ты победишь шамана, потому что эта старуха знает, где растет голубая лилия. Ты сильный. Я хочу быть там, где ты.

Марг сказал:

— Ну, теперь немного сил у него, как видишь. Он тяжело болен.

Лунд радостно встрепенулся, словно только и ждал этих слов:

— Я могу вылечить его! Мне ведомы великие тайны врачевания. И он снова будет здоров и силен, как прежде.

Марг растерялся. Видимо, ничего доброго он не ожидал от сына

шамана. Но Ита радостно вскрикнула и подбежала к Лунду.

— Теперь ты говоришь правду? — трясла она его руки. — Если ты вылечишь его, я подарю тебе морской камушек. Он лежит в большой перламутровой раковине. Он светится мягким белым светом. Красивее его только звезды в небе…

— Одной затяжкой перевернешь женский характер! — проворчал Марг, досадуя, что Ита стала так приветлива с бывшим врагом.

Глаза Лунда снова сверкнули, на этот раз жадно, и он быстро вынул из-за пазухи какую-то белую кость, пристроил ее на каменный выступ над головой Володи:

— Это челюсть зайца. Талисман. — И неожиданно властно распорядился: — Веток багульника в костер подбросьте. Дым его выгоняет боль из головы.

Видимо, он дал правильный совет, потому что Марг послушно вышел, а когда он вернулся, от костра потянуло душноватым, но приятным дымком.

А Лунд, не теряя времени, выхватил из-за пояса палку, на одном конце которой виднелся искусно выточенный из дерева медведь, на другом — змея, и начал вертеть ее, прыгая по пещере. Володя всякий раз отворачивался, когда изображение змеи приближалось к его лицу. Лунд выкрикивал:

— Куа, куа, куа! Кегн мой, гагара, ловкая и быстролетная, — ко мне явись! Кегн, мой, змея, та, что может пробраться везде и неуличимо поразить врага, — ко мне явись!

Ита и Марг слушали как завороженные!

— Кенг мой, камбала, та, что от любой опасности, в песок зарывшись, скроется, — ко мне явись! Кенг мой, медведь, тот, что сильнее всех, — ко мне явись!

Володя насторожился, едва услышав про камбалу. С некоторых пор он питал величайшее недоверие к этой рыбе. А Унгхыр напряженно смотрела на бледное лицо Лунда, на его руки, будто что-то вспоминала. И вдруг негромко сказала:

— Ты произносишь древние заклятия, Лунд! Откуда ты их знаешь?

Лунд замялся. А старуха, не давая ему опомниться, уже подошла к нему близко-близко, протягивая на ладони какие-то голубоватые луковки, напоминавшие коренья сараны, и сказала: — Подкрепись, Лунд. Древние обряды много сил отнимают.

Лунд нерешительно сунул в рот одну дольку, и тут же на лице его появилось выражение блаженства. Он с полузакрытыми глазами потянулся к Унгхыр, но она уже спрятала руку за спину:

— Погоди, великий врачеватель… Не все тайны ведомы тебе, вижу я. Не знаешь ты, что, луковку голубой лилии съев, замыслов враждебных не утаишь. Почернеет лицо того, кто солжет. Зачем ты сюда пришел, говори! — повелительно крикнула она.

— Ле… лечить, — прохрипел Лунд, и лицо его сначала побагровело, а потом налилось чернотой, как гнилой помидор. Он захрипел и повалился наземь, а Унгхыр, наклонившись, проворно выхватила у него из-за пазухи длинный, острый нож…

Выздоровление

—

Что это?

— Голубая лилия?!

— Чудо!

Володя, Ита и Марг выкрикнули это хором. А старуха указала на Лунда:

— Он говорил заклинания, насылающие самые ужасные болезни. Но ведь я так же стара, как его отец, и оба мы помним шамана из нашего селения. А на всякий случай он и оружие приготовил… Но не удался злой умысел Чернонда.

— Но голубая лилия?! — воскликнула Ита.

— Ее луковицы я нашла вот здесь, — показала Унгхыр на изголовье Володи.

— Как они попали сюда? — не поверил Марг. Володя дернул плечом:

— А я откуда знаю?

Но Унгхыр с ласковой укоризной проговорила:

— Хорошо, что ты еще не отведал луковку голубой лилии. А то и твое лицо стало бы черного цвета, как у Лунда.

Все расхохотались. И Володя тоже. Он-то сразу догадался, что это сделал чогграм…

Вкус луковок был ни с чем не сравним. Но не во вкусе дело — главное, что, едва отведав их, Володя почувствовал себя совсем здоровым. Будто сказочной живой воды испил. И впрямь чудодейственным цветком была эта голубая лилия!

Все были так счастливы, что и про Лунда забыли. Ита срезала верхнюю пуговицу со своего платья и подала Володе.

Тот неловко поблагодарил, с любопытством рассматривая странный подарок и вспоминая, что эту пуговицу хотел иметь Чернонд. Пуговица была не деревянная, как остальные на платье Иты, а костяная, украшенная затейливым, тщательно вырезанным орнаментом… Володя пошел к костру, чтобы при его свете получше рассмотреть узоры, а заодно скрыть смущенное лицо. В этом подарке был какой-то высокий смысл. Тепло стало у него на душе, и почувствовал Володя, что сердцем он навсегда привязался, как к самым родным и близким людям, верным друзьям, к храброму охотнику, старой доброй Унгхыр, Ите… Их дружбу скрепили опасности, а это бесследно не проходит.

— Лунд убежал! — прервал его мысли голос девочки.

«Остров ворочается!»

Тут раздался плеск воды. Костер, оглушительно зашипев, погас, наполнив пещеру дымом. Люди, задыхаясь, бросились вон — и очутились лицом к лицу с Чернондом… Позади стояли его сообщники, а с ними и Лунд, все еще серо-черный, но злорадно ухмыляющийся.

— Ты говорил правильно, охотник Марг, — насмешливо начал Чернонд. — Малек не слишком-то отличается от большой рыбы. Сын помог незаметно подойти к вашему убежищу. И теперь вам настал конец! Ита станет моей женой, а всех других мы убьем…

Он помолчал, проверяя, какое впечатление произвели его слова, а Лунд в этот момент сделал стремительное, змеиное движение — и рванул из Володиной руки подаренную девочкой пуговицу. Увидев ее, Чернонд перекосился от злобы, но заговорил о другом:

— Но вы не умрете, если Унгхыр откроет мне, где растет голубая лилия.

«Мой брат! — впервые подумал с тоской и надеждой о чогграме Володя. — Как сейчас нужна твоя помощь!»

Однако чогграм не появлялся, не слышно было и голоса его…