Капитан. Наследник империи
Шрифт:
– А ты? – бесцеремонно прервал его Немец.
Мгновение эльф поколебался, но расправил плечи, гордо поднял голову и негромко, но с величайшей твёрдостию заявил:
– Я принял решение не вступать с юным Кави в борьбу за сердце и руку Севати. Так судили суры.
– Горжусь тобой, – довольно мрачно сообщил сударь капитан, – обеими версиями горжусь.
Эльф смутно чувствовал, что не вполне понимает некие вновь открывшиеся обстоятельства, однако обстоятельства сии явно оказались порождены встречей капитана с Его Величеством – странно было б ожидать какого-либо
Он предпочёл промолчать.
– Ладно, – сказал Немец, устало перебираясь на узкий лежак у стены. – Четыре часа поспать я должен. Не тот возраст-то уже.
– Я разбужу вас, – вызвался было Кави, но Немец постучал по стеклу своих замечательных наручных часов.
– Ложись спать. Завтра… сегодня днём большое веселье в лагере намечается.
Человек поворочался и, не дождавшись вопроса, пояснил:
– У Адинама все признаки пневмонии.
– Не думаю, чтоб это составило для нас теперь хоть какую-нито проблему, – пожал плечами Кави.
– И Великой Чумы, – закончил Немец.
– О…
– Так что ложись, – повторил сударь капитан, поочерёдно прихватывая пальцами боковые поверхности часов и вглядываясь в маленькое стекло. Человек перехватил взгляд эльфа и добавил успокаивающе: – А часы – подарю. Обещал же.
Часть III. Сельская честь
Глава 13. Кабалевский
«Коробочку» вытягивали конями. Тяжёлые мосластые битюги, хрипя и надрывая могучие покатые спины, выволакивали машину к западному берегу – ближе к лагерю и столице. Ни сильного течения, ни глубокого ила в месте брода не наблюдалось, но дело всё равно шло туго. Ящики с медикаментами разгрузили солдаты вручную – но весу-то в тех таблетках… а БТР сам по себе – пятнадцать тонн.
Лошадок было жаль, но демонстрировать самобеглые возможности техники Немцу вусмерть не хотелось. Не то чтоб из каких-то конкретных опасений… бывший капитан спецназа ГРУ, вдобавок семь лет проживший на нелегале, просто привык тихариться. Скрывать личность, перемещения, мысли, чувства, намерения; тем более – наличие и характеристики вооружения. Никогда не знаешь, как «сыграет» информация. Любое вскользь брошенное слово способно перевернуть мир – пусть только твой, личный, который ты полагал таким надёжным, уютным и безопасным.
Слово там, слово здесь – и покатились камушки с горы, на ходу обрастая неприятностями. Несложные ведь правила: если новый знакомец с ходу начинает рассуждать о смене власти – провокатор, к гадалке не ходи. Никогда ни в чём не признавайся, не соглашайся даже с самыми доброжелательными обвинениями даже в самых ничтожных проступках: сейчас в каждый сотовый встроен диктофон, а в каждого яростного оппозиционера – пламенный стукач-охранитель.
Правила эти, конечно, ни от чего не гарантируют – но вероятность-то проблем снижают. А раз снижают – соблюдай, пехота. Ну, и спецура – не брезгуй.
Сейчас капитан
Конечно, новые возможности… как ни крути – обретённое почти бессмертие пьянило. Терминатор: производство немецкое, сборка отечественная. Пробег… ну, пробегал, дело житейское.
Что, капитан, натерпелся? Натерпелся – там?
Немец привычным жестом коснулся подбородка.
Нет. Не смей вдруг начать себя жалеть.
Там ли, здесь… любой мир устроен по одним и тем же законам. Не потому, что законы эти хороши, а потому что других не существует. Различие лишь в том, как люди используют эти законы, как собирают свой мир – пусть из одинаковых элементарных кирпичиков.
На берегу нещадно ругались солдаты – кирпичи из обожжённой глины не выдерживали веса «коробочки», крошились под колёсами. Взмокшие возницы нахлёстывали битюгов. Бойцы по привычке пытались орудовать копьями, как рычагами, но с настолько тяжёлыми телегами Варта обращаться явно пока не научилась.
– Брёвна! – крикнул капитан, привставая в стременах и указывая рукой в сторону редковатой рощицы ниже по течению. – Нарубите брусьев потолще!
– Да, сударь капитан! – донеслось сразу несколько голосов. Гвардеец, руководящий спасением «коробочки», принялся раздавать указания. Солдаты, нещадно призывая суров, искали топоры.
Капитан улыбнулся, снова опускаясь в седло. Никакого формального статуса в Варте он по-прежнему не приобрёл, зато вот как-то умудрился приобрести власть неформальную. Здесь, конечно, капитан – звание высокое. Но не настолько, чтобы солдаты – и даже гвардейцы – начали безропотно подчиняться любому прохожему, вздумавшему объявить себя носителем этого звания.
Да, Варта приняла его хорошо… а в лице Адинама – так и слишком. Но на службе у короны капитан всё-таки не состоял.
Откуда ж оно на самом-то деле рождается – это самое «право отдавать приказы»?..
Надо побриться, подумал Немец. Несолидно.
Да и скоро опять на ту сторону. Зажиточных монгольских бизнесменов всегда отличала страсть к бритью, а, капитан?
Он потянул поводья, разворачивая коня.
С пригорка к берегу, очевидно торопясь, спускались трое всадников. Первым на рысях шёл Содара – не признать алый плюмаж и богатые доспехи принца было невозможно.
Ага, подумал капитан. Раз наследник сам приехал – значит, симптомы-то проявились даже быстрее, чем можно было предположить.
С одной стороны – нехорошо, конечно.
Он слегка ударил шпорами, выдвигаясь навстречу. Всадники, приветствуя друг друга, сошлись над обрывом. Лорд-Хранитель бросил быстрый взгляд на реку, но тут же повернулся к капитану.
– Его Величество? – уверенно спросил Немец.
Содара отрывисто кивнул, не сводя с него глаз. Капитан чуть мотнул головой, указывая на гвардейцев. Принц поморщился и, не оборачиваясь, отмахнул рукой за спину. Жалобно скрипнули пластины доспеха.