Капитан
Шрифт:
– А что, если его откатить?
– предложил он.
Остальные с сожалением посмотрели на него. Мичман свистнул - где же Капитан?
А Капитан стоял у ворот. Рядом с ним - Лена.
– У меня твоя книга. Я тебе занесу, - сказала Лена.
– Нет, нет, не надо, я сам зайду.
Капитан чувствовал на своей спине взгляды ребят. Лена видела, что он торопится, и ей стало обидно.
– Я вижу, у вас теперь с пиратами дружба - водой не разольешь?
– Мы работаем.
– Секреты завелись?
– Почему секреты?
У него словно появились глаза на затылке - он видел, что вся команда глазеет на него, сгрудившись возле котла. Он даже знал, кто как смотрит.
– Да подумаешь, откатим как миленькие.
– Нельзя, Султан, труба мешает.
– Одни работают, другие треплются, - послышался голос Седого.
– Меня зовут, - сказал Капитан.
– Капитан, давай, что ли!
Голос у Мичмана недовольный.
– Зовут меня...
– повторил Капитан.
– Мы тоже не сидим сложа руки. Готовим спектакль, - продолжала Лена.
Она не хотела уходить первой. Если его зовут, пускай идет.
– Взяли! Раз, два, три - оп! Взяли!
Капитан наконец решился и отступил на один шаг.
– Мы вам пришлем пригласительные билеты. Хотя вы нас и сторонитесь, как будто мы с вами не в одном отряде.
– Раз, два, три - о-о-оп!
– Меня зовут... До свиданья!
– До свиданья!
Лена продолжала мрачно стоять у ворот, провожая его взглядом, - он был смущен, ноги заплетались.
Котел был тяжелый и круглый - не за что ухватиться. Ребята приподнимали его и перетаскивали понемножку - шаг за шагом. Было трудно, но зато приятно.
– Р-раз...
Еж оступился, круглое туловище котла выскользнуло из рук.
– Ой!
Котел придавил ему ногу. Мичман и Седой мигом приподняли котел, чтобы Еж высвободил ногу. Капитан опоздал всего на секунду.
– Что произошло?
– спросил Султан и опять поплевал на руки.
Еж героически улыбался. Он снял с ноги тапочку. Палец на ноге был отдавлен.
– Ого!
– Ух ты! Такого уговора не было!
– пошутил Еж.
Больше всех перепугался дядя Пешо.
– Ладно, ребята, будет! Хватит на сегодня!
Седой исподлобья смотрел на Капитана, не скрывая неприязни. "Ты виноват, ты проторчал там у ворот", - говорили его серые глаза.
Пират, Мичман и Торпеда тоже посмотрели на Капитана, но сразу смущенно отвели глаза.
Еж держался как мужчина. Ни ахов, ни охов. Мичман и Торпеда сцепили руки, сделали "стульчик", раненый сел, обхватил ребят за шеи, и все рысцой побежали в ближайшую аптеку. Молодая аптекарша промыла рану всякими целебными жидкостями - перекисью водорода, спиртом, йодом, вправила ноготь и перевязала палец бинтом.
Все с большим интересом следили за операцией.
– Больно?
– спросил Ваню.
– Как от крапивы, - ответил Еж, гордясь своей выдержкой. Он чувствовал себя героем.
К великому удивлению дяди Пешо, ребята вместе с забинтованным Ежом вернулись на завод и все-таки перетащили
Он рано вернулся домой, лег и погасил свет. Лежал в темноте, думал и ждал. Один за другим затихали в доме звуки. Вот папа сложил газету, пошел в спальню, сейчас скрипнет половица у двери. Мама гасит лампу, закрывает дверь, опять открывает: ей всегда кажется, что она забыла завернуть кран в кухне. Еще немного, и всё утихнет, потонет в темноте. Выплывет на небо луна и посеребрит листья на яблоне. Тихую ночь заполнит веселый хор лягушек и кузнечиков.
Со дня страшной клятвы Капитан не смел подойти к Лене, даже словом с ней перекинуться. У нее была его книга, у него была ее книга. Вот и все, что осталось от их дружбы. Холодные, безжалостные взгляды ребят следили за Капитаном. Он чувствовал себя узником. А Мичман и Седой были строгими и неподкупными тюремщиками, не разрешавшими ему ни одного свидания. И Капитан невольно подчинился, сам стал сторониться Лены, и все понемногу успокоились. Если бы Лена пронюхала, в чем дело, она бы немедленно все рассказала вожатой... Так они думали.
Капитан встал с кровати. Бесшумно, как тень, подошел к письменному столу и не спеша включил настольную лампу. Кнопка выключателя щелкнула так тихо, что, кроме него, никто не услышал. Капитан взял тетрадку с нарисованным корабликом на обложке. Полистал ее, пробежал глазами, не вчитываясь в написанное. Надо выбросить эту засушенную розу! Если мама увидит, он умрет со стыда! А Мичман? Хотя нет - страшнее всех Торпеда. Этот вечно всюду лезет, все ему нужно. Дай ему авторучку, начнет вертеть, пока не сломает. А если он наткнется на тетрадку... Да, розу надо выбросить, особенно после того, что было сегодня!.. Лена должна понять. Ведь у него нет ни секунды свободной!
На письменном столе лежали аккуратной кучкой какие-то предметы. Наверно, мама забрала в стирку его джинсы и выложила все из карманов. Какой-то камешек. Веточка, очень похожая на человечка - ну просто настоящий человек с растопыренными руками. Сосновая шишка, самая обыкновенная, ни на что не похожая... Года полтора хранится - надо будет подарить ее Ваню. Но разве подаришь ему то приключение, которое они тогда пережили! Они с Мичманом тогда заблудились в лесу. Хотели срезать кусок пути и заблудились. Никто им не поверил. А веточка... Вот если взглянуть с этой стороны, она особенно похожа на человечка!
Под самым окном заливался кузнечик. И до того громко! Здоровущий, наверно, кузнечик. Капитан неслышно поднялся, высунулся в окно, чтобы его разглядеть. Он таращил глаза, вслушивался, напрягаясь, - все напрасно: кто может разглядеть такую крошку среди ночи?
– Эй, ты где?
Кузнечик на мгновение смолк.
"Чиррр, чиррр!" - застрекотал он снова.
Капитан потянулся за шишкой.
– Эй, стрекотун, кинуть в тебя шишкой?
Он бросил ее - она легко запрыгала по плиткам тротуара, и кузнечик смолк.