Капитуляция
Шрифт:
— Не пытайтесь запугать меня или расстроить. Я прекрасно провожу время, Лукас. Это намного лучше, чем ресторан, "и в тысячу раз интереснее, чем Воксхолл. Скажите мне, зачем мужчины то и дело поднимаются наверх вместе с девушками из бара?
Лукас быстро глянул в сторону узкой лестницы в дальнем конце комнаты:
— Это проигравшие. Они нуждаются в утешении и ободрении, чтобы еще раз попытать счастья.
— В утешении?
— Там, наверху, есть несколько маленьких спален, Викки.
Она заморгала, чувствуя, как краска проступает
— Я поняла. — И обернулась, чтобы хорошенько рассмотреть очередную парочку, поднимавшуюся по лестнице. Мужчина пьяно покачивался, и его подружке приходилось поддерживать его. Виктория нахмурилась:
— Надеюсь, вам никогда не приходилось подниматься по этой лестнице, Лукас.
Его зубы сверкнули над краем кружки в короткой насмешливой улыбке.
— Никогда, даю вам слово. Я уже говорил вам, что в некоторых вещах я чрезвычайно разборчив. И потом, лестница предназначена для проигравших.
— А вы всегда выигрываете, — весело подхватила Виктория, почувствовав облегчение. — Послушайте, Лукас, я тоже хочу бросить кости. Мы с тетей изучали правила азартных игр, когда занимались той областью математики, что подсчитывает случайности. Страшно интересно. К примеру, известно ли вам, что одни номера гораздо легче выбросить, чем другие?
— Да, я слышал об этом, — очень сухо ответил Лукас.
— Ну да, конечно, вы-то должны знать. Давайте же найдем какой-нибудь столик.
— Сдержите ваши порывы, дорогая. Нельзя браться за кости в этом заведении. Здесь не найдется ни одной пары хороших костей.
— Глупости. Вы говорите это только для того, чтобы меня отпугнуть. Я пришла сюда, чтобы позабавиться, а потому намерена сыграть. Я очень опытный игрок, как вам известно.
— Виктория, в подобных делах у вас нет никакого опыта, даже если вы и уверены в обратном.
Она невинно распахнула глаза:
— Но ведь я, наверное, очень хорошо играю, раз сумела выиграть в тот вечер, когда мы с вами сели за карты…
— Виктория!..
— Ведь иначе ваш проигрыш можно объяснить только нечестной игрой, а я не намерена оскорблять вас столь нелепым подозрением.
— Умная девочка! — холодно похвалил ее Лукас.
— А если бы я оскорбила вас, вы бы меня вызвали на дуэль? — настаивала Виктория.
— Сомневаюсь. Я терпеть не могу обмениваться выстрелами на рассвете — да и в любое другое время тоже.
— Как странно слышать это от бывшего военного.
— Именно это вам скажет любой отставной офицер, да и солдат, можете мне поверить.
— Вы носите с собой пистолет, — тихо напомнила ему Виктория.
Он пожал плечами:
— Мы с вами в Лондоне, и вы таскаете меня по ночному городу. Что же мне остается делать?
Виктория отхлебнула еще глоток эля и, окончательно расхрабрившись, наклонилась совсем близко к нему:
— Скажите, Лукас, вы ведь смошенничали в тот вечер за картами? Я просто умираю от любопытства.
— Какое это имеет значение?
— А! Если вы собираетесь так разговаривать
— Подождите, Викки…
Но она уже облюбовала местечко поближе к основному действу. Зажатая в гуще разгоряченных, потных мужских тел, она подалась вперед, наблюдая за игрой. Она почувствовала, как Лукас встал у нее за спиной, но ничем не выказала этого. Ей уже передали кости. Она встряхнула их так, что они щелкнули у нее в руке, и легко запустила их на зеленое сукно.
— Этот джент — счастливчик, семерку выбросил, — проревел кто-то над ее ухом, и все принялись биться об заклад, сколько она получит следующим броском.
Виктория почувствовала, как теплая волна восторга захлестнула ее. Она помнила, что при игре в кости семерка — превосходное начало. Она уже забыла о запахе мужского пота, о тяжелых телах, теснивших ее со всех сторон. Она знала, что Лукас прикрывает ее со спины, и чувствовала себя неуязвимой. Она была в полной безопасности и отлично развлекалась. Виктория бросила кости еще раз.
— Одиннадцать, клянусь Богом, — завопил тот же голос, — простофиля попал в точку! — Восторженные вопли раздались вокруг стола.
Воспользовавшись моментом, Виктория шепнула Лукасу:
— Что значит «попал в точку»? Мне казалось, я выиграла.
— Ты выиграла. Это и значит «попал в точку». А теперь собирай свой выигрыш, Виктория, и заканчивай игру, — потребовал Лукас.
— Но я же выигрываю. Не могу же я все бросить.
Подвыпивший субъект с багровой физиономией, с трудом сохранявший равновесие, в потертом пальто и грязном галстуке услышал последние слова Виктории. С горящими глазами он набросился на Лукаса:
— Эй, послушай, малец вправе играть как захочет. Нечего оттаскивать его от стола.
— Этот человек совершенно прав, Лукас. Я должна играть.
Лукас пренебрег советом «этого человека» и склонился к уху Виктории. Сейчас он сердился уже по-настоящему:
— Викки, заведение позволит тебе выигрывать до тех пор, пока ты не попадешься на крючок. Тогда ты начнешь проигрывать, много проигрывать. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
— Ну что ж, я просто буду играть до тех пор, пока счастье на моей стороне, — весело возразила она и вновь повернулась к столу. Ей послышалось, что Лукас тихо и безнадежно выругался, но крики игроков заглушили его слова.
Десять минут спустя счастье отвернулось от нее, как и предсказывал Лукас. Виктория в ужасе смотрела, как одним броском костей она лишилась всех своих ставок. В ярости она повернулась, чтобы вновь пошептаться с Лукасом.
— Вы видели? Как это могло произойти? Я же выигрывала, Лукас. Не могу поверить, чтобы мое счастье переменилось так внезапно.
Лукас повел ее прочь от стола:
— Со счастьем такое бывает, особенно в подобных местах. Я вас предупреждал.
— Вы слишком самоуверенны, Лукас. Но я же сначала выиграла…