Капитуляция
Шрифт:
— А где именно их видели? — поинтересовалась Виктория.
В эту минуту дверь из соседней спальни распахнулась, и Лукас вошел в комнату. Виктория с облегчением отметила, что на сей раз он полностью одет. Но больше ее обрадовало, что больная нога, по всей видимости, его совсем не беспокоила.
— Доброе утро, милорд. — Нэн сделала книксен и вновь принялась расчесывать короткие локоны Виктории, укладывая их в живописном беспорядке — по последнему слову моды.
— Доброе утро, — весело ответил Лукас. Его глаза встретились в зеркале с глазами Виктории, и он безмятежно улыбнулся
Глаза Нэн засияли.
— Они ехали там, по дорожке, в полночь. Можете себе вообразить? Станут приличные привидения разъезжать по ночам верхом на лошади, я вас спрашиваю? А некоторые тут говорят, будто видели их своими глазами.
— Я склонен согласиться с вами, — с самым серьезным видом заявил Лукас, по-прежнему глядя на Викторию в зеркало. Она заметила в его глазах озорной блеск. — Уважающие себя призраки не станут разъезжать по ночам. А кто их видел?
— Тут я не совсем уверена, милорд. Мне рассказала судомойка, а она слышала от мальчика, который пришел сегодня утром наниматься на работу в конюшню, а уж откуда он слышал, я не знаю, — ответила Нэн.
— Должно быть, он сам выдумал эту историю с начала до конца, — произнесла Виктория. — Спасибо, Нэн, достаточно.
— Да, миледи. — Нэн снова присела и вышла из комнаты.
Лукас усмехнулся:
— Ставлю десять к одному, Билли здорово переиначил события прошедшей ночи, — Да уж, наверное, — засмеялась Виктория. — Замечательный получился розыгрыш, правда, Лукас?
— Боюсь, тебе будет не до смеха, когда кто-нибудь наконец догадается, что привидения — всего-навсего живой граф Стоунвейл и его озорная графиня. Впрочем, когда появится проблема, тогда и будем ею заниматься. Ты готова к завтраку?
— Да. Признаться, у меня сегодня просто необыкновенный аппетит.
— Интересно, с чего бы это, — пробормотал Лукас, открывая дверь перед своей графиней.
Виктория подхватила мужа под руку:
— Физические упражнения всегда способствуют хорошему аппетиту, милорд. Какие у вас планы на сегодня?
— Мне надо встретиться с викарием, обсудить кое-какие идеи насчет новой системы орошения. А у тебя, дорогая?
Виктория горестно усмехнулась:
— Наверное, мне придется провести утро, изучая предложения известных ростовщиков: надо же мне знать, под какие проценты я смогу одолжить деньги, когда ты оставишь мне только жалкое месячное содержание.
— Не расходуйте силы понапрасну, миледи. Ведь позволить тебе отправиться к ростовщикам для меня все равно что отказаться от нашего сражения и в знак поражения выкинуть белый флаг.
— Какой любопытный образ, Лукас! Иногда мне кажется, что ты совершенно не способен признать свое поражение — ни в чем.
— Ты постепенно привыкаешь ко мне, Викки.
К концу завтрака прибыла почта. На одном из трех писем Виктория узнала печатку своей тети, второе было, несомненно, от Аннабеллы Линдвуд. Виктория вскрыла послание подруги:
"Викки, дорогая!
Какой переполох ты у нас вызвала! Все только и говорят о Величайшем Романе сезона. Дочь леди Хестерли
Любящая тебя Аннабелла".
— Вот с беднягой Бартоном и покончено, — пробормотал Лукас, — леди разделались с ним.
— Покончено, — торжествующе подхватила Виктория. Она вскрыла письмо от тети, быстро пробежала его и горестно вскрикнула:
— Боже мой, вот беда!
Лукас оторвался от газеты, доставленной вместе с письмами:
— Что случилось?
— Все пропало! Какой ужас… Это катастрофа.
Лукас сложил газету и оставил ее возле своей тарелки.
— Что-то стряслось с твоей тетей? Ее сразила болезнь?
— Нет, нет, ничего подобного. Беда случилась с нами. Боже мой, Лукас, что же делать? Как нам выпутаться из этого кошмарного положения? Нет, я не переживу.
— Наверное, я сумел бы тебе помочь, если бы ты в нескольких словах объяснила, что это за кошмарное и ужасное несчастье.
Виктория в отчаянии подняла глаза к небу:
— Ничего смешного нет, Лукас! Тетя пишет, что Джессика Атертон нанесла ей визит и сказала, что было бы правильно, если бы мы с тобой показались в Лондоне до конца сезона. Леди Атертон была так добра, что предложила оказать нам честь и первой принять нас.
Лукас с минуту размышлял, потом пожал плечами.
— Пожалуй, она права. Неплохая мысль. Таким образом наш брак окончательно превратится в романтическую историю.
— Лукас, да ты меня слушаешь?! — возмутилась Виктория. — Это Джессика! Джессика Атертон желает принять нас!
— Чего же лучше? Нам известно, какое положение она занимает в обществе.
Виктория рассердилась:
— Ты с ума сошел? Ты думаешь, я позволю, чтобы Джессика Атертон снова принялась улаживать наши дела? Да ни за что на свете. Я не хочу еще раз оказаться чем-то обязанной ей.
Ответом было молчание.
— Еще раз? — отозвался наконец Лукас. — Уж не хочешь ли ты сказать, что уже обязана ей — за то, что она познакомила нас и способствовала нашему браку?
— Не смей дразнить меня, Лукас. Я не в том настроении. Все слишком ужасно. Что же я скажу тете Клео? Как нам выпутаться?
— На мой взгляд, — произнес он, поднимаясь из-за стола, — нам не следует выпутываться. Твоя тетя совершенно права. По-моему, прекрасный ход — появиться в свете до конца сезона на приеме у безупречней леди Атертон. После этого никто в обществе не посмеет сплетничать о нас.