Капкан для лешего

Исхизов Михаил Давыдович

Еропка дернулся, хотел что-то сказать, даже рот раскрыл. Но Ставр сердито посмотрел на него и тот промолчал.

– А хорошо бы понять. Но мы, сколько лет с этими деревьями работаем, ничего толкового о них так и не узнали. Вы видно думаете сейчас - почему деревья лингко такие ценные и почему мы эти бобки считаем по штукам?

– Почему?
– спросил Бурята.

– Потому что из них делают лекарство. Не просто лекарство, а лекарство от всех болезней. Они исцеляют.

– Такого лекарства не бывает, и быть не может, - отозвался Гудим.

– Правильно

не бывает, - согласился Ставр.
– А оно есть. Вот оно перед вами.

– И никто о нем не знает?

– Эти деревья, вроде бы, нигде кроме нашего Леса и не растут. А сюда попасть постороннему невозможно. Но кому надо, те знают. Мы зерна на Большую Землю переправляем. Там с ними разные ученые занимаются, лечат. Но мало у нас зерен, так что держится все пока в самом строгом секрете.

– Надо этих лингко развести побольше, - предложил Бурята.
– Семена же есть, сажать надо, выращивать.

Еропка хмыкнул.

– Пробовали, милые. И сажали, - Еропка загнул палец, - и поливали,- загнул второй, - и от солнца берегли, и микроклимат им создавали, и особый режим, - продолжал он загибать пальцы на правой руке, пока не образовался кулак, - не прорастают семена!
– погрозил он кому-то небольшим своим кулачком.
– Как было семь деревьев, так семь и стоят.

– Вот, вот, - подтвердил Ставр.
– И в других лесах пробовали сажать наши бобки, сотни опытов провели, создавали самые разные условия, а результат один - семена не прорастают. Ты думаешь, мы здесь просто так, от нечего делать, канцелярию развели. Дневник каждого дерева ведем. Каждое шевеление ветки отмечаем и вообще все, что и когда с ними происходит записываем. Хотим понять, что собой эти лингко представляют. Бумаги извели - подумать страшно. Но пока - глухо.

– Как же это так, что об этих деревьях никто никогда не знал.

– Может, и знали. Но тоже держали в секрете. Помните, древние римляне, а они где только не побывали, считали, что есть панацея - лекарство от всех болезней?

– Да, - подтвердил Гудим, есть такая легенда.

– Может легенда, а может и не легенда. Может, они встречали такие деревья.

– Римляне были народом деловым и захватистым. Если они бы такое дерево встретили, они бы его к себе в Рим привезли и посадили там, - рассудил Бурята.

– Эти деревья, ни в какой другой местности не приживаются, только здесь растут. И поросли не дают. И прививки засыхают.

Бурята потянулся, хотел взять зернышко, рассмотреть его.

– Не трогай, - остановил лешака Ставр.
– Смотри, сколько хочешь, а руками не трогай.

– И в руки взять нельзя?
– удивился Бурята.
– Да я же ему ничего не сделаю.

– Я и сам не знаю, что с этими зернами делать можно, а чего нельзя. Сколько лет бьемся с ними, стараемся понять, но пока не очень многого добились. Один берет зерно в руки и ничего. А другой только дотронется до бобка, тот сразу чернеет и уже ни на что не годен.

– К какому они виду относятся, эти лингко?
– спросил Бурята.

– К какому виду?.. Да ни к какому. Ничего подобного нам, лешим, встречать не приходилось.

–

Почему название у них такое странное - лингко?
– не унимался Бурята.

– Мы и этого не знаем, - сказал Ставр с сожалением.
– Так ведь, Еропка?

– Так-так, - подтвердил Еропка.
– Старики от стариков слышали, что дерево так называется. Те - от своих стариков узнали. А дальше уже и заглянуть, никакой возможности нет.

– Мы что делать будем?
– спросил Гудим.

– Вы как раз и будете за такими деревьями наблюдать. Дневники вести будете.

– Иех!
– довольно воскликнул Еропка.
– Это же здорово. Они же молодые. Им весь вечер за дневником сидеть - сплошное удовольствие.

– Все вечера за дневником сидеть?
– пришел в ужас Бурята.

– Так интереснейшая работа!
– стал врать Еропка.
– Некоторые так до утра и сидят. Вы как втянетесь, и про русалок забудете, и про полудниц. Вас тогда березовым соком не пои, дай за дневником посидеть. Там не только записывать происходящее надо, там еще, Ставр требует, чтобы каждый леший свои мысли высказывал. А у вас, молодых, мыслей - не обхватишь. Верно, я говорю?

– У нас Еропка так шутит, - успокоил оторопевшую молодежь Могута.
– За дневником днем сидеть устраивайтесь и вечера у вас будут свободными. Сможете хоть к русалкам сбегать, хоть еще к кому-нибудь.

– Вообще-то вы сюда пришли не с русалками хороводиться, а делом заниматься, - напомнил братьям Ставр, который был молодым в незапамятные времена и кое-что из тех своих молодых времен успел накрепко позабыть.
– Поменьше к девкам бегайте и побольше ума набирайтесь.

Высказав такую важную рекомендацию, он собрал красные зерна, бережно опустил их в холщовые мешочки, в один девять, в другой двенадцать, встал и ушел в землянку.

– Слышали!
– подмигнул лешакам Еропка: "Ума, - говорит, - набирайтесь". Правильно говорит. Вы пока молодые, у вас память хорошая, вот и занимайтесь науками. К русалкам ни шагу.
– Еропка что-то припомнил, ухмыльнулся и погладил бородку.
– Русалка, она такое существо, что от научных мыслей отвлекает полностью и неотвратимо.

– Когда стариками станем, тогда к русалкам идти?
– вопросил Бурята. И по тону его было понятно, что советами старших он воспользоваться не намерен.

– Да что ты, милый, когда старыми станете, это уж точно не пойдете...

– Да не слушайте его, - снова вмешался Могута.
– Работы в Лесу, конечно, много. Но если по-умному, и на русалок времени хватит, да и поспать успеете. А не успеете, так и не выспитесь - не беда...
– Он поглядел на вышедшего из землянки Ставра, и замолчал.

И Еропка, который, хотел что-то сказать, тоже ни слова не вымолвил, уставился на старого лешего.

Никогда они не видели Ставра таким. Он стоял на пороге землянки как истукан, не шевелился, не двигался. Глаза у лешего были широко открыты, но он, казалось, никого и ничего не видел. Лицо у него стало темным, как кора у старого дуба. И застыло, как будто деревянное.