Капкан для Медведя
Шрифт:
– Вы… вы… Вас посадят!
– Ну, оштрафуют. Но за меня не переживай. Я-то с полицией договорюсь, - ухмыляюсь, глядя в это нахмуренное лицо, - а вот тебя из общаги точно выгонят. А, может, и из университета.
Очень зло фырчит, пытаясь своим взглядом прожечь во мне дыру. Но я – кремень!
Да, девочка, вот так. Раз по-хорошему не хочешь. Думаешь, мне одного поцелуя хватит? Да я только еще больше завелся!
– Ладно! – зло выплевывает она. – Чего вы хотите?!
«Тебя, Пчелкина, тебя», -
– Прими подарки. Как нормальная женщина. И… пить хочу. Вот. Попить хоть дашь?
– Дам!
– Дашь? – повторяю я.
– Дам! – горячо отвечает, но, видимо, заметив мою ухмылку на лице, понимает, о каком «дам» речь, и прикусывает губу. Отворачивается.
– Я так понимаю, пожарная лестница так и остается единственным доступным мне способом пройти в твою комнату? – усмехаюсь я.
– Естественно. Не будить же коменданта. Заносите свои мешки. Попьете водички и уйдете. Так? – смотрит с подозрением.
Я ничего не отвечаю. Машу водителю, чтобы брал один из мешков, второй – беру сам.
16. Денис
16. Денис
– Куда ставить? – сбрасываю мешок с плеч и смотрю на Пчелкину.
Она и сама, похоже, не знает. Осматривает комнату.
– Ну, здесь пока поставьте, что ли, у двери. Может, заберет кто, - машет в сторону двери.
Водитель ставит свой мешок и уходит. Я тоже ставлю.
– Это ты что же? Мои подарки разбазаривать собираешься? – спрашиваю строго.
– А куда мне мешок моркови? Вы вообще, чем думали, когда это вот все затевали? – хмурится она.
– О тебе я думал, Пчелкина. О тебе, - улыбаюсь и иду к ней.
Девчонка пятится назад и упирается спиной в стену. Смотрит на меня испуганно снизу вверх.
– Ты зачем мне сотрясение мозга устроила? – спрашиваю, еще больше запугивая ее. Мне нравится этот страх в ее глазах.
– Я? – облизывает губы. Пересохли от волнения. Значит, Артур прав. Сука. Прав! Это она меня по башке треснула и сбежала.
Говоришь, было все? Ну, хорошо. Тогда во «второй раз» все быстрее пройдет. Уже ломаться ни к чему. Ухмыляюсь про себя.
– Ой, - тихо стону, прикладывая руку к уху. Закрываю глаза и запрокидываю голову слегка. Потом приоткрываю один глаз и смотрю на Пчелкину.
Долго с ней нельзя с закрытыми глазами находиться. Кто ее знает, что она еще придумает?
– Где тут твоя кровать? – почти шепчу со стоном.
– Вон,- показывает она. – Вам что, плохо? У вас что-то болит?
Опираюсь на ее плечо и толкаю к показанной кровати.
– Плохо, Пчелкина. Очень плохо, - тяжело вздыхаю, не переставая следить за ней. – Видимо, нагрузку не рассчитал на фоне болезни.
Сажусь на кровать, а потом и ложусь.
Узкая какая. Едва помещаюсь
– Ухо очень болит, - жалостливо смотрю на девчонку. – По которому ты мне треснула. Чуть не ампутировали мне его.
Пусть ей будет стыдно!
– А почему вы за другое ухо держитесь? У вас опухло левое, а держите вы правое.
Черт. Перепутал. Зато теперь на сто процентов я уверен, что версия Артура верная. Ах, ты ж, Пчелкина! Ну, погоди! Заставлю так отрабатывать, что ходить не сможешь потом неделю.
– Отдает так, - нахожу выход из ситуации. – Опухло левое, а болит правое. Оба уха могут ампутировать поэтому. Ну, вот, кому я такой безухий нужен буду? Ох, - закатываю глаза.
– Может, доктора вызвать? – она чуть наклоняется и вглядывается в меня.
– Зачем нам доктор? – чуть приподнимаюсь и смотрю на нее. – Ты же сама будущий врач.
– Я? – хлопает глазками своими. – Я будущий ветеринар. Это немного другое. Хотя… - задумчиво смотрит на меня.
– Давай, Пчелкина, лечи меня, - с удовольствием ложусь на ее подушку и складываю руки на груди. – Представь, что я беззащитный и пушистый…
– Баран?
Строго смотрю на нее:
– Почему это баран?
– Не знаю, - пожимает плечами. – Не нравится? Тогда козел.
Вот, нахалка. Вижу ведь, что уголки губ вверх ползут, хотя она и пытается сдержать улыбку.
– Опять не угадала, - решаю подыграть ей. – С интуицией плохо у тебя, Пчелкина. Не надо третьего варианта. Боюсь совсем разочароваться. Представь, что я большой, пушистый и беззащитный медведь, - улыбаюсь. – Ах, как же мне плохо. Одна плохая девочка избила беззащитное создание… Куда смотрят экологи?
– Вы притворяетесь, да? – смотрит с подозрением. – Что у вас болит-то?
– Все. Но начать можешь с прощупывания, - задираю майку.
– Что?
Беру ее за ладонь и кладу себе на грудь. Теплая какая и нежная. Но Пчелкина хочет убрать свою руку. Я не даю. Чуть тяну ее и она садится рядом со мной.
– Вот здесь болит, - веду ее пальчики по своей груди. – Что там надо делать в таких случаях? Тебя же учили?
– Вот здесь? – спрашивает тихо, надавливая подушечками пальцев.
Убираю свою руку и позволяю ей самой делать, что надо.
У меня мурашки от ее прикосновений. Как нежно она трогает. Постукивает пальцами.
– Надо бы послушать, - неуверенно облизывает губки, но в глаза мне не смотрит. – Подождите, я фонендоскоп принесу.
Хочет встать, но я успеваю схватить ее за руку.
– Я твоему слуху доверяю, Юль, - говорю тоже тихо. Второй рукой обхватываю ее за затылок и аккуратно тяну к себе. Кладу ее голову на свою грудь и глубоко вдыхаю. – Вот так слушай, Юль.