Капкан для Медведя
Шрифт:
Чувствую ее теплое дыхание на груди.
– Я не слышу ничего подозрительного, - даю ей возможность приподняться, но не отпускаю.
Красивая какая она, все-таки. Вблизи так вообще пиздец!
Мы смотрим друг другу в глаза и Пчелкина не выдерживает первой. Хочет встать и упирается в меня ладошками. Причем одной так удачно упирается. Прямо мне в ширинку. А там все и так напряжено. А от этого ее касания член, мне кажется, приподнимается прямо.
Юля тут же отдергивает руку и трясет ею в воздухе.
– Ну, чего ты? – ухмыляюсь я.
Быстро подхватываю ее и переворачиваю. Теперь все, как надо: она – снизу, я – сверху.
17. Денис
17. Денис
Упираюсь локтями в кровать и не свожу взгляда с девчонки. Хрупкая какая. Мелкая, а упрямая. Даже, вон, сейчас, брови хмурит. Упирается мне в грудь кулачками.
– Вам уже лучше? – спрашивает робко. Вижу ведь, что боится. И чего боится? Разве я могу обидеть?
– Пока еще нет, Юль, - отвечаю. – Пока еще плохо мне.
Просовываю коленку ей между ног и раздвигаю их. А она опять смыкает ноги.
У меня в штанах все дымится. Взгляд спускается ниже. Сука. Соски через майку выступают.
– Мне дышать нечем, - отвлекает меня от этого охрененного вида тонкий голосок. – Слезьте с меня, пожалуйста. Вы меня раздавите.
Ничего не отвечаю. Просто наклоняюсь и губами обхватываю сосок. Прямо через майку. И хрипло стону. Юля вскрикивает.
Я чуть посасываю сосок, когда чувствую в волосах ее пальцы и боль. Она тянет меня от себя, схватив за волосы.
– Что… что вы делаете?
Отрываюсь от нее и смотрю в глаза.
– Может, на «ты» уже перейдем? – спрашиваю я с ухмылкой, ладонями обхватывая ее голову. – Тем более, раз было у нас уже. Ты же сама сказала, что тебе понравилось. Повторим? А то я что-то запамятовал.
Большими пальцами вожу по ее скулам. А девчонка притихла. Лежит как неживая. Вообще не похоже на нее. Только глазами хлопает.
– Юль, - зову ее, - я хорошо сделаю. Нам обоим. Чего ты испугалась? Я же не страшный. Ну, хочу я тебя. Капец, как хочу. И ты хочешь. Вон, как соски торчат. И в трусиках, уверен, мокро. Давай проверим?
Чуть приподнимаюсь с нее и веду одну руку вниз.
– Я не могу,- вдруг произносит она. – Отпустите меня. Пожалуйста, - и голос такой жалостливый. Чуть не плачет.
Почему?! Что не так-то?! Надо немного успокоить ее, наверное. Приласкать.
– Юль, - наклоняюсь и шепчу, губами касаясь ее щек. Потом – шейки. – Все хорошо же будет. Правда. Хочешь, ко мне поедем? У меня кровать удобнее. Хочешь? Только давай сначала здесь, у тебя. Не могу больше терпеть. Медведь хочет меда. Ррррр, - рычу сквозь улыбку и прижимаюсь к ней бедрами. Ах, сука, члену как тяжело-то. Как тесно.
– А ужалиться медведь не боится? – цедит
Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Приподнимаюсь с девчонки и с ужасом вижу у нее в руке иголку! Реально иголку! И она направляет ее…
Вскакиваю с нее и инстинктивно прикрываю ширинку. Это не сложно – я уже не чувствую возбуждения. Член обмяк.
А если бы она промахнулась?! Страшно представить. Алкоголь и веселье как рукой снимает.
– Ты что?! – чуть ли не кричу я. – Откуда у тебя это?! – тычу в иголку пальцем.
– Из-под подушки! – Пчелкина тоже спрыгивает с кровати и выставляет вперед руку с иголкой.
Ну, какой нормальный человек иголки под подушкой держит?! Какой?
– А если бы ты в яйца мне попала?! – не могу успокоиться.
– Ну, подумаешь, укололо бы немного, - пожимает плечами. – Не вытекли бы.
– Откуда такая уверенность?!
– По зоологии проходила, - зло шипит она. – У животных яйца защищены специальной тканью.
– А у людей?!
– А где здесь люди? – демонстративно оглядывается и разводит руками. – Ну, не считая меня. Но у меня яиц нет. А больше людей не вижу.
Сжимаю зубы до скрежета.
– Ты! – задыхаюсь от эмоций. – Знаешь что?! Да пошла ты!
Кидаю на девчонку гневный взгляд и быстрым шагом иду к двери.
– Мешки захватите с собой! – кричит она мне в спину.
– Я подарки не забираю. Даже у дур! – огрызаюсь в ответ. – Ешь морковку и яблоки. Может, поумнеешь!
И громко хлопаю дверью.
На выходе прохожу мимо удивленного коменданта.
– Опять учения? – спрашивает он полусонным голосом. – Ночью? Опять полиция приедет?
Машу на него рукой и ухожу.
Иду по ночной Москве. Даже тачку не торможу.
Иду, засунув руки в карманы брюк, и думаю.
Она странная. Надо мне это все? Она меня точно без яиц оставит. От нее же одни увечья! Трогаю ухо.
Все, Денис. Вычеркнуть из списка. Сама виновата – упустила такую возможность удовольствие получить.
Все. Нафиг!
До дома я добираюсь глубоко за полночь. Тачку я, все-таки, поймал – все же далеко пешком-то идти. Вот, остыл немного и поймал.
На следующий день в офис прихожу ближе к обеду и злой. Руки чешутся уволить кого-нибудь.
– Ты что же такой хмурый? – ко мне в кабинет заходит Георгич, отец Веры.
Мы пожимаем руки.
– Не выспался, - сухо отвечаю я.
– Бывает. Дело молодое. Завтра открытие спорткомплекса. Помнишь?
– Да, Вера что-то говорила,- морщусь я, вспоминая.
– Вера, да. Все просится к тебе опять. Только и разговоров, что о тебе, - Георгич косится на меня.
– Нет, Георгич, и не проси, - мотаю головой. – Не ее это. Строительство. Не ее.