Капкан для некроманта (из сборника"Белорские хроники")
Шрифт:
– Почему?!
– Она же действительно лучшая, - терпеливо объяснил градоправитель.
– Ходят слухи, что ей довольно человеку в глаза посмотреть - и все, теши домовину. Не на ощупь же ее в кандалы заковывать!
– Тогда посадите в темницу меня!
– А охранники-то в чем виноваты?
– укоризненно заметил градоправитель.
– У них тоже жены, дети, старики-родители. Нет уж, уважаемый, не впутывайте город в свои личные дела! Здесь вам не помогут ни стража, ни маги, ни...
– Слышь, мужик, кончай гхыр узлом вязать, - поморщился
– Чхал я, кто там клячу на шашлык пустил! Говори прямо: сколько дашь и кого грохнуть?
Вузя поманил его ближе, встал на цыпочки и шепнул в волосатое ухо несколько слов. Наемник брезгливо отшатнулся, уставился на купца, как на давленого таракана.
– Нашел мздрюка!
– Почему? Мало?
– Мужик, ты про эльфячий клан убийц слыхал? Они навроде магов, тоже с мозгами набекрень рождаются - только не колдовать, а укокошивать. За что им народные почет и уважение. Мол, ежели лайне кого шлепнул, туда ему и дорога. Они за неправедные дела нипочем не берутся.
– А честного человека за двадцать кладней убивать - праведно?!
– То-то и оно: человека, - фыркнул тролль.
– А за своих остроухие, знаешь, как держатся?
– Она же полукровка!
– Ну и что? На саму девку эльфам, может, и плевать, но честь клана - святое. Ежели одного лайне подстрелить, завтра сюда полдюжины нагрянет, его работу доделывать - ну и мстить заодно. Один мой дружок рискнул, ага. Его только через неделю нашли, в лесу под елочками. Под одной елочкой ухо, под другой нос...- Наемник решительно повернулся к двери.
– Но ведь о заказе только вы знаете! Держите язык за зубами, и никто вас не заподозрит.
– Я знаю, ты знаешь, - сумрачно пробурчал тролль.
– Уже, выходит, не тайна. Разве что вас обоих ухлопать, причем тебя первым, чтобы больше никому растрепать не успел.
Наемник наглядно поднес к купеческому носу широкий нож в потеках крови - еще свеженькой, пять минут назад недожаренную говядину резал.
Вузя сбледнул с лица, попятился и кинулся наутек, подскакивая, чисто заяц. Только на людной улице оглянулся, не мчится ли наемник вдогонку.
– Размечтался, вагурц мокрохвостый, - проворчал тролль, пряча нож.
– Буду я еще забесплатно вкалывать...
Они встретились посреди площади: одинаково бледные, трясущиеся, с запавшими глазами, выделяющиеся из толпы как ходячие умертвия. Споткнулись и остановились в трех саженях, безмолвно таращась на источник своих злоключений, а потом...
– Багурочка!
– Вузя! Родненький!
Купцы с покаянными рыданиями бросились друг к другу в объятия.
Вечерок выдался еще студёней утра, и в корчму набилось столько народу, что хозяину пришлось позвать на помощь туповатую поломойку. Заказы она путала, поднос пару раз роняла, но дело худо-бедно двигалось. Уходить никто не спешил - ждали обещанного концерта, загодя готовя монеты.
Хозяин уже собирался запереть дверь: все равно мест нет, а опоздавшие поминутно дверью хлопают,
– Ты!
– с порога заорал Багура, ткнув пальцем в мирно ужинавшую Вирру.
– Т-ты! С-с-с...
Девушка вопросительно подняла брови.
– С-с-слушай с-с-сюда!
– продолжил менее пьяный и еще кое-что соображавший Вузя.
– М-мы... ат... Ик!... атминяим заказ!
– Багура решительно перечеркнул воздух ладонью.
– Отменяем!
– рьяно замотал головой Вузя, вовремя подхватив собутыльника.
– Совсем! Оба! Так што... эта...
– В-во ти-и-ибе!
– закончил мысль Багура, выставляя вперед руку. Пальцы слушались плохо, и купец с просительным мычанием протянул пятерню конкуренту. Тот добросовестно заплел ее в нужную фигуру, которую сообща с торжеством предъявили злодейке.
– Накося-выкуси!
Полуэльфка философски пожала плечами.
– Аванс не возвращается, - напомнила она.
– П-п-подавись т-т-ты им!
– слаженно запинаясь, выплюнули купцы.
– Ой, да ве-э-этер бу-у-уйный! Ых! Треплет на-а-аши ку-у-удри! Ух!..
Вышибала молча сгреб буянов за шивороты, выставил в воспеваемую ими погоду и задвинул засов.
Вирра ощупью выловила в кошеле толстую, тяжелую золотую монету. Бросила корчмарю:
– Всем пива за мой счет!
Дождалась, пока обрадованные гости разберут кружки, подняла свою и с чувством сказала:
– Так выпьем же за крепкую мужскую дружбу!
Божий промысел
Оконная решетка напластала лунный свет узкими ломтиками, рассыпавшимися по земляному полу кельи.
– ...храните нас, Всеблагие и Всевышние, во свете дня и во мраке ночи, помогите распознать зло и дайте сил не убояться оного...
Под потолком зудели комары, будто подпевая на манер храмового хора: «Зззззло... Ссссил... Кусссь!»
– Ай!
– Микол что есть силы хлопнул себя по щеке.
– Чтоб тебя...
Молитву пришлось начинать с начала, присовокупив к ней покаянную исповедь. Может, боги для того комаров и сотворили, чтобы нам во испытание посылать? Кто духом крепок - только улыбнется им благостно... ой! А еще боги сотворили траву пижму, надо было натереться ею перед праздничным моленьем. И так и эдак грешен: вспыльчив, ленив, несобран.
– ...простите нам грехи малые и позвольте искупить большие...
Время уже близилось к полуночи, а рассчитаться удалось только с двумя иконами. На третьей дело застопорилось: то язык заплетется и вместо «творил» - «варил» ляпнет, то комар, упокой боги его душу, бренную плоть жалом уязвит. Все прочие послушники давно спят, выполнив монашеский долг, а он, Микол, никак до конца третьего бога добраться не может. То бишь без запинки прочесть ему две дюжины молитв. И почему нельзя повесить иконы на одну стенку и молиться им единовременно? Все равно ведь ко всем разом обращаемся.