Капкан для призрака

Карр Джон Диксон

Марион тоже исчезла. По крайней мере, Гарт нигде ее не видел.

А куда, черт бы его побрал, подевался этот Майкл?

Все эти шляпы и равнодушные лица под ними словно парализовали Гарта и сделали его бессильным. Тут мимо него проплыла фигура, показавшаяся ему знакомой, фигура в полосатом жилете, а поскольку здесь он не мог кричать, он просто преградил путь этой фигуре и вынудил ее остановиться.

— Это вы, да?

— Сэр?

— Вы, случайно, не тот официант, который четверть часа назад передал сообщение от одной дамы молодому

человеку, находившемуся вместе со мной в салоне?

— Нет, сэр, это не я. Такие поручения выполняет посыльный. Прошу прощения, сэр…

— Секундочку. Вы обслуживаете гостей здесь или в салоне?

— Здесь, сэр.

— Вы сегодня уже давно находитесь здесь?

— Около получаса, сэр. Если вы соблаговолите…

— В таком случае вы по крайней мере должны были хотя бы видеть его. В холле тогда еще не было всех этих людей. — Гарт быстро описал Майкла. — Он куда-то торопился и был без шляпы и перчаток. — Из руки Гарта в руку официанта незаметно перешли деньги. — Может, я смогу немного освежить вашу память? Вы в самом деле вообще его не видели?

Официант отвернулся, несколько секунд боролся сам с собой и снова повернул голову к Гарту.

— Возможно, я передал сообщение от одной дамы, сэр. Иногда мне приходится это делать.

— Кто она была, эта дама? Вы можете описать ее?

— Нет, сэр, не могу. Я ведь не мог разглядывать эту даму. Это была просто дама.

— Послушайте, я вовсе не ревнивый муж, который шпионит за своей женой. Это дело гораздо важнее. Вспомните, и я еще раз освежу вашу память.

Официант начал говорить тише и внезапно превратился в обыкновенного человека.

— Больше денег я не могу взять, сэр, — испуганно прошептал он. — Это ни к чему, даже если бы вы дали мне десять фунтов. Мы не имеем права разглядывать гостей, и поэтому я тогда не разглядывал ее. К тому же она говорила мне на ухо и при этом стояла сзади. Честное слово.

— А почему вы вообще это запомнили?

— Потому что эта дама хотела, чтобы он пришел к ней в «Грот», сэр.

— А что такое «Грот»?

— Это бильярдный зал вон там, внизу. В воскресенье он закрыт.

— Если в воскресенье зал закрыт, как у него могло быть там свидание с этой дамой?

— Я не говорил, что зал заперт. Однако на бильярдных столах чехлы и свет погашен, так что много там не увидишь. Извините, сэр, но я уже действительно должен…

— Последний вопрос! Этот молодой человек пошел туда вниз?

— Да, сэр. Он пошел туда совсем один.

Был погожий воскресный день. Телефон портье звонил не переставая. Официант повернулся и исчез.

В этом холле, отмеченном присутствием дам, чувствовался стойкий аромат духов или цветов, а возможно, и того и другого. На стене, обшитой полированным деревом, висела табличка со стрелкой, указывающей на коридор в северной части холла, и надписью позолоченными готическими буквами: «К гроту».

Во второй половине этого коридора электрические лампочки не были зажжены. Здесь

проходила граница, за которой действовали законы воскресенья. Однако ковры были толстыми, а коридор — широким. Гарт, спешащий в глубь коридора, давно оказался бы в темноте, если бы кто-то не оставил открытым окно из мозаичного стекла в конце коридора. В дневном свете, который в этой северной части отеля позже пяти часов был уже достаточно слаб, он различил контуры первого столбика лестничных перил. Лестница, снабженная еще одной стрелкой и позолоченной надписью «К гроту», вела вниз.

— Майкл! — громко позвал Гарт.

Лестница, широкая и покрытая ковром, указывала, если человек стоял наверху, направление, противоположное северному. Слева на обтянутой тафтой стене лестничной шахты висели дощечки с засушенными рыбами, выглядящими совершенно неправдоподобно и похожими на бутафорские, сделанные из папье-маше, которые никогда не могли быть выловлены в море.

Под лестницей было темно. Примерно до половины лестницы Гарт бежал, потом, поколебавшись, остаток пути прошел медленно. Внизу в темноте открывался довольно низкий коротенький коридорчик, ведущий в «Грот», или в бильярдный зал.

Гарт крикнул:

— Майкл! — И потом: — Есть здесь кто-нибудь?

Некогда было раздумывать, что могло бы произойти, если бы он встретился с тем, с кем ему не хотелось встречаться в темноте. Он совершенно точно знал, что там кто-то есть, хотя и не мог ясно охарактеризовать шелест или движение, выдавшие ему чье-то присутствие.

Он остановился в коридорчике, вынул из кармана коробок и зажег спичку. Прикрыл рукой пламя, пока оно достаточно не разгорелось, но не увидел в его свете ничего, кроме края накрытого чехлом бильярдного стола неподалеку.

Слева от него, еще в коридорчике, на стене висело что-то похожее на низкий деревянный ящичек. Прежде чем спичка успела погаснуть, на этом ящичке блеснула замочная скважина. Перчатки у Гарта были тонкие, а ящичек оказался незапертым. Он открыл его кончиками пальцев, а когда начал нажимать на выключатели электрического освещения, чей-то голос что-то крикнул ему.

Три люстры осветили три зачехленных стола в помещении с низким потолком, каменным полом, причудливыми нишами в стенах и другими витринами с засушенными рыбами, словно в замерзшем аквариуме. У первого бильярдного стола стояла Бетти Калдер.

Он еще никогда не видел Бетти разъяренной, но сейчас она была в ярости.

— Что ты здесь делаешь? — пронзительным голосом закричала она. — Чего тебе нужно? Неужели ты не можешь наконец оставить меня в покое?

— Что я здесь делаю?

— Да!

Очевидно, она прочла по его лицу, что он пришел в ужас. Он явно чего-то боялся. Однако, возможно, злость Бетти тоже являлась самоцелью, как если бы она вообще не умела ненавидеть, хотя и любила. В любом случае она ударила кулаком по столу скорее от безнадежности, чем под влиянием какого-то другого чувства.